cabbages and crime
28.
Первым ощущением Шандира стало то, что все тело его не слушается. Он сильно сомневался, что еще дышит. Веки не желали подниматься. Только осознание, что он, Шандир, все еще есть, удерживало его от того, чтобы перестать еще и думать.
- Держится, - услышал он. Голос показался ему определенно знакомым, но чей именно он был, сообразить он никак не мог.
Когда он в следующий раз пришел в сознание, то смог приоткрыть глаза. Свет показался ему чересчур ярким, и он тут же зажмурился.
Он чувствовал тряску и никак не мог понять, почему.
Он же в гостинице… как его? «Соколе»…
Юноша попробовал шевельнуться, и тут же несколько ребер болезненно высказали ему все свои мысли по этому поводу. Лицо тоже саднило, от любой попытки скорчить рожу кожа словно покрывалась трещинами.
- Ох дерьмо, - выдохнул он.
Свет постепенно приобрел контуры и формы, и Шандир, щурясь слезящимися глазами, огляделся. Точнее, оглядел то, что находилось непосредственно над ним, ибо предпринимать иные действия или хотя бы поворачиваться он опасался.
Немного подумав, он пришел к выводу, что над ним находится все-таки потолок. Слишком близко, правда. И обитый тканью с растительным орнаментом.
- Тени подери, есть тут кто-нибудь? – слабо и жалобно протянул он, кое-как облизнув сухие губы. – Хъёста-а-а…
Никто не каркнул, зато в поле зрения показался взъерошенный Дайна. Волосы паренька болтались нечесаными и немытыми патлами, под глазом и на скуле виднелись пунцовеющие синяки и кровоподтеки.
- Что с тобой… - имя выпало из головы, и Шандир панически замялся. – Д… Дайна? – неуверенно закончил он.
- На себя бы посмотрел, - раздалось со стороны. Чья-то рука быстро коснулась его лба – мягкая, сухая, движения резкие.
- Вороньи лапки, только не говорите мне, что я в твоей карете, Талайн, - простонал он.
- Помолчи, - коротко сказал ему Дайна. Разумеется, Шандир молчать не собирался, однако когда паренек помог ему приподняться, душевных сил не хватило даже выругаться, и он позорно застонал. Потом Дайна влил в него воды, после чего стало гораздо легче – горло почти перестало зудеть от жажды, а язык достаточно размягчился для более членораздельных звуков.
- Если бы я каждый раз после подобного видел твою физиономию, парень, я бы поверил в свое долголетие, - выдохнул он, разделавшись с половиной дайниного бурдюка.
Дайна лишь вымученно улыбнулся.
- Куда мы едем?
- Сивери, - коротко ответил ему Талайн.
Шандир кивнул. Стенект он помнил смутно, город и все события смешались в его голове калейдоскопом огней и воплей.
Кругу нужно было сообщить, хотя, возможно, они будут не первыми. Если «усам» приказали нападать, значит, тут дело уже не в ненавидящих ворожбу горожанах.
- Что… со мной-то что случилось? – вяло спросил он, потом, моляще глянув на Дайну, быстро добавил: - Я не отказался бы от еды.
Паренек молча полез в сумки. Шандиру показалось, что тот его избегает, но мир еще оставался слишком смутным, чтобы разбираться.
Талайн смерил его достаточно равнодушным взглядом.
- Ты переборщил со своими фокусами, рухнул со своего, гм, скакуна и помялся об мостовую, в чем тебе услужливо подсобили местные жители.
- Все… не так страшно, - пробормотал Дайна, отдавая ему кусок хлеба.
Шандир страдальчески вздохнул, но впился в краюху с аппетитом полудохлого волка. Прожевав несколько кусков, он снова глянул на паренька.
- Дай мне зеркало.
Дайна замялся, и ему пришлось еще раз повторить просьбу, грубее и резче.
- Печешься о своем личике, красотка? – издевательски хмыкнул Талайн. На лице Дайны появилось страдальческое выражение, и он, поспешно отдав зеркальце другу, отвернулся.
Шандир неуверенно повертел в руках наполированный бронзовый овальчик, а потом, собравшись с духом, глянул на свое отражение.
Волосы - его прежде ухоженные, заботливо причесанные кудри - торчали в разные стороны какими-то фантастическими зигзагами и напоминали моток черной шерсти. Надо лбом местами виднелась тонкая кровяная корочка – Шандир потрогал ее пальцем и убедился, что кое-где пряди выдраны с корнем. Левая половина лица была отекшей и посиневшей. Осторожно расстегнув рубашку, он обследовал и тело – повсюду такого же мерзкого вида синяки и ссадины.
- По счастью, к тому времени, как я подъехал, они еще не успели перейти к острым предметам, - сказал Талайн.
- Тогда, должно быть, я вынужден тебя благодарить, - упавшим голосом ответил ему Шандир. Ощупав живот и бока под повязкой, он, слишком озабоченный своим состоянием для стыда, расстегнул ремень и осторожно заглянул в штаны.
- И там, - севшим голосом произнес он.
- Все было хуже, - пожал плечами Талайн, и Шандир вперился в него злобным взглядом.
- Мы должны объявить этим засранцам войну.
Талайн вскинул бровь и впервые за весь разговор целиком обернулся к нему.
- Священная война за твои яйца, так понимать?
- Если в древней Горфии случилась война за оскорбление грудей императрицы, почему бы и нет, Тени вас всех подери?
- Ну, на горфийскую императрицу ты если и тянул, то теперь долго будешь ходить неузнанным, поверь, - добил его дух Талайн.
29.
Дайна поставил котелок на медленно разгорающийся хворост и, ежась под бдительным взглядом Хесме, насыпал в похлебку немного соли.
- Много, молодой господин, - тут же проворчал Хесме.
- Я не могу совсем без соли!
- Такие траты, подумать только…
Дайна фыркнул, засыпал еще щепотку и с щелчком закрыл коробочку заветной специи.
- В Киоре еще и перец есть, - посыльный неожиданно ему подмигнул, но коробочку поскорее упрятал. – Его с Нартии привозят. Смуглолицые. Он жжется, что твой кипяток, и потом хочется все губы и язык расчесать.
- Дорогущий, наверно, - удивился паренек. К ним такое не доставляли, и он всегда верил, что нет ничего лучше и острее порядочного деревенского хрена.
- Что есть, то есть, - глубокомысленно закончил Хесме.
Дайна поерзал на сундучке, который по очереди занимали все желающие с комфортом посидеть у костерка, и искоса глянул в сторону кареты. На ее ступеньке пристроился Шандир, бездумно расчесывающий свои волосы. Талайн безжалостно отстриг все пряди, слипшиеся от крови – ему было не до внешнего вида. Впрочем, судя по выражению лица самого юноши, того сейчас занимали другие проблемы.
Волосы, прилизанные гребнем, лоснились на солнце.
- Последи-ка за похлебкой…
Хесме понимающе кивнул и вернулся к разделыванию голубя.
Шандир не обратил на него внимания, когда парнишка присел рядом.
- Все вылезут, - пробормотал Дайна.
Юноша недовольно поморщился – пожалуй, это была первая эмоция на его лице за полдня.
- Лучше не становится, - хмуро ответил он.
- Не все же и сразу.
Спустя некоторое время после того, как он пришел в себя, Шандир столкнулся с еще одной трудностью. Доведя себя в Стенекте до предела, теперь он никак не мог восстановить свои способности к магии. Иллюзии выходили вялыми, если вообще выходили, свечка зажигалась не с первого раза. О сильных магических воздействиях и изменениях и говорить не стоило.
Он и раньше слышал, что таковы последствия излишков колдовства, но, как и большая часть молодежи из Алльяни, думал, что это лишь страшилки, чтобы никто не злоупотреблял магией в пределах резиденции Круга. С последней войны прошло много лет, мало было тех, кто мог бы самолично рассказать о «магическом пределе», да и Шандир никогда раньше и не рвался беседовать с ветеранами. Слишком гордый, слишком упрямый, слишком самонадеянный.
Говорили, что от этого оправляются, но сейчас, когда он ощущал себя беспомощным калекой, он сомневался в этом до черной степени отчаяния.
- Надо пытаться...
- Уйди, Дайна. Суп убежит, - оборвал его Энха.
Паренек, не скрывая обиды и горечи, поплелся назад к булькающему котелку. Шандир почувствовал легкий укол вины, а потом провернул гребень в опухших пальцах, и тот снова заскользил по сальным локонам.
30.
Ночью он тихонько выскользнул из кареты – по крайней мере, настолько тихонько, насколько позволяло его состояние.
Проковыляв подальше от спящих, он завернул за гребень холма и прислушался. Определить, не следит ли за ним кто, было сложно. По возвращении, конечно, будет непросто объяснить взъяренному Талайну, почему он шастает за черту…
«Шел бы он, - зло подумал Шандир и присел на землю. – В конце концов, для ночного бродяжничества есть много разных причин».
С близкого моря долетал солоноватый ветерок – последний день они ехали по самому берегу, и дорога будет такой до Тненнского Моста. Луна, изредка показываясь в облаках, бросала на море тонкую невнятную дорожку. Будто улыбка соскальзывала с небесного светила в море и, растворяясь, посылала своему единственному наблюдателю насмешку. С другой стороны тянулось поле, утыкаясь на расстоянии в едва виднеющиеся горные отроги.
Сосредоточиться было тяжеловато, он долго вертелся в своем плаще, пытаясь устроиться поудобней. Ветер становился пронизывающим.
«Комфорт – главное в азах магии, - говорил Финнирейл, его наставник. – Если ты полный неудачник, комфорт поможет собраться с силами».
Первое правило Финнирейла выполнить ему почти не удалось.
«Теперь остается достичь нужной сосредоточенности. Ты должен целиком отдаться своему воображению. Продумывай все в деталях, до последней пресловутой мелочи. Ты пока недостаточно созрел для ворожбы сходу».
Да, Шай, ты точно теперь долго не созреешь, - мрачно подумалось ему.
«Вера – основа всему. Пока ты не поверишь, что вокруг твоей головы порхают птички, они не запорхают. Это самое сложное. Верить в то, что ты что-то можешь».
Он не верит, вот в чем проблема. Словно тонкая настройка одной душевной струны сбилась.
Прикрыв глаза, он представил себе самое простое. Перо. Легкое, почти неощутимое. Темное. Сойдет для начала.
Раскрыв ладонь, он попытался представить, что на ней лежит перо. Острый элегантный росчерк, чуть поблескивающий в свете лампы кончик, у которого трепещет под ветерком пушок… Легкое прикосновение к ладони.
Прошло несколько минут. От образа пера в воображении уже свербело перед глазами. Вот оно, такое близкое, такое реальное…
Когда он открыл глаза, почему-то стало светлее. Глянув на руку, он увидел, как между пальцами струится белесый туман.
Сначала ему подумалось, что что-то да вышло, но спустя мгновение сообразил, что в его представлении перо было черным. Легко было провалиться в попытке создания формы, но ошибиться с цветом было проблематичнее.
Этот навязчивый мерзкий дымок не рассеивался, напротив, только больше обволакивал его со всех сторон.
Внутри что-то напряглось, ощущение Границы тревожно, но еще слабо кольнуло. Как будто… да, словно рядом Разлом.
Он вскочил на ноги настолько быстро, насколько позволяло его тело, и испуганно огляделся. Бежать как можно быстрее к карете, предупредить Талайна… и да, Тени побери, спрятаться. Однако, обернувшись, он так никуда и не побежал, а остался стоять как вкопанный.
По широко простиравшейся у подножия его холма равнине ровными рядами скользили туманные тени – все как одна из того же белесого дымка. Сначала лишь немного напоминая очертаниями человеческие силуэты, их облик постепенно обрастал некоторой четкостью и деталями. Появились размытые контуры доспехов, мечей, слегка колышущихся знамен. Лиц не было, и словно пустые латы, надетые на деревянные манекены, двигались по полю. Призрачное войско брело безмолвно, раздавались лишь шорохи ночного прибоя.
Так же быстро, как и появились, призраки начали исчезать; их формы опадали, а вскоре и последние ряды развеялись на легком ветерке. Ощущение Разлома тоже пропало, словно бы рябь прошла по Цирдену, а потом тот успокоился.
В оцепенении Шандир вернулся в карету, кое-как отмахнулся от недовольного, разбуженного меткой Талайна и забился на свою лавку, постукивая зубами.
Беды брели на Север – земля вспоминает былое не к добру.
31.
На приграничном теосском посте их приняли сочувственно. Престарелый командующий фортом лишь покачал головой и сказал, что они не первые, с кем приключились подобные нападки в Аланире, и, по сравнению со многими здесь проезжавшими, они еще хорошо отделались.
- Хранили б вас ваши духи и дальше, - добавил он напоследок. – Аланир-то вам не грозит больше, но и в Киоре вашем, похоже, да и у нас тут, не лучшие деньки настали.
Дайна хотел было порасспрашивать Шандира, но тот обрывал все попытки начать разговор.
- Сейчас будет Мост, лучше на него посмотри. Вряд ли еще хоть раз в жизни такое увидишь, - проворчал он.
Вздохнув, Дайна откинул с окна занавески и уставился на плескающееся в отдалении море. Когда Талайн объявлял небольшой привал, чтобы дать отдохнуть лошадям, паренек подошел к обрыву посмотреть вниз и увидел, что скалы вознеслись еще выше. От высоты ему стало боязно, и он торопливо отошел.
- Что такого может быть в каком-то мосте? – буркнул он себе под нос.
Дорога спиралью начала забираться вверх, обзор на морской простор стал еще шире. У самого горизонта клубились тучи, и он представил себе, что в них кроется остров. На этом острове живут сирены – каждый вечер они соскальзывают в море и плывут навстречу кораблям, заманивая в темные пучины моряков своими песнями и стройными телами. А днем уходят на глубину, чтобы собрать драгоценности с затонувших кораблей… а потом танцуют в лунном свете в бриллиантах и коралловых бусах…
Мимо окна вдруг промелькнула статуя какого-то всадника, а потом Дайна понял, что видит легкий парапет моста. Бросив взгляд в другое окно, он увидел, что они едут прямо над проливом, вдающимся глубоко в материковый берег, так что на объезд пришлось бы потратить дня три, не меньше.
- Господин Талайн, остановите, пожалуйста!.. – вскрикнул он.
Талайн, благосклонно улыбнувшись, выкрикнул вознице приказ.
Лошади встали, и Дайна, распахнув дверцу, вылетел наружу. Шандир хмыкнул, услышав его восхищенные возгласы, и, размышляя, что такого сделал парень, чтобы найти общий язык с Талайном, вышел следом.
Он видел Мост второй раз, но и сейчас у него перехватывало дыхание, стоило здесь оказаться.
Эта легкая арка, перемахнувшая с одного края обрыва на другой в самом узком месте пролива, носила имя Тненнского моста, Моста Согласия или, как его называли в народе, Моста Бешеной Лисицы. Это был главный подарок Нириена Теоссе в честь заключения мирного договора. Мосту стукнуло добрые две сотни лет, но нириенская магия в зачарованных камнях до сих пор хранила его.
Пугающе длинный, с одной-единственной опорой посередине, он демонстрировал одновременно и добрые намерения Нириена, и его мощь.
Далеко внизу пенились волны, море с шипением вгрызалось между скал. Дальше, где берега раздавались вширь, воды пролива становились спокойными, пена оседала, и поверхность была мирная и гладкая, как у горного озера.
Дайна вскочил на козлы, чтобы насладиться видами. Шандир же не спешил уходить. Ему нравился ветер, гуляющий по мосту – такой же, как в горах рядом с Таргайей… Сколько еще пройдет времени, прежде чем он наконец ее увидит?
- Энха, быстрее, - сухо окликнул его Талайн. – Если не хочешь пойти дальше своим ходом.
Он забрался в теплое нутро экипажа, Хесме захлопнул дверцу и забрался на козлы.
32.
До Сивери оставалось три дня езды, и Дайна нервничал все больше и больше. В каждом городке он только и слышал, что взволнованные, темные разговоры. Кто-то говорил о войне, кто-то о каких-то сгоревших городах…
Сегодня они и сами наткнулись на вооруженный отряд, продвигающийся в противоположную им сторону. Командир отвесил поклон Талайну и доложил, что по приказу Верховного Круга Теоссы они отправляются на Аланирскую границу, на всякий случай. Потом командир приказал расчистить дорогу перед каретой с гербами Алльяни, и путники продолжили путь, к вечеру прибыв в очередной городишко.
Здесь, на теосской земле, наконец-то можно было расположиться в гостиницах с комфортом, не боясь преследований и гонений.
Свернувшись в клубочек на кровати, Дайна прислушивался к тихому шелесту бумаги – на этот раз Шандир что-то записывал, устроившись за небольшим письменным столом, - и думал о событиях, произошед¬ших за последние полмесяца. Казалось, что столько нового не могло вместиться всего лишь в две недели и прошло намного больше времени…
Он представлял, как они доберутся до Таргайи, он снова поглядит на свой дом… Развалины своего дома, если они еще там. Встретит друзей детства, хотя нет, не слишком хочется, да его и не узнают, скорее всего, как и он их. Но к отчиму он точно сходит. Интересно, как тот удивится… И все же случившееся с ним казалось ему невероятным. А в особенности то, что Шандир согласился взять его себе в спутники.
Эвенир о’Шандир. Он еще раз поглядел на силуэт попутчика, склонившегося над записями. Человек, которому Дайна вверил свою жизнь и при том совершенно не знает, что же в действительности скрывается за его красивой внешностью и беззаботными речами. Не знает ничего о его прошлом, о его семье, чем он обычно занимается, кроме этого полубезумного путешествия. Лишь общие обрывки информации за безличными фразами, не больше.
Так же как он не знает, что там на самом деле происходит на родине, что изменилось, какие там теперь порядки. Да он и не знал их, по сути, порядков этих, покинув Киор еще маленьким ребенком.
Спутник выглядел сегодня довольным – к нему постепенно и неспешно, но все же начала возвращаться магия, и он смог даже наколдовать иллюзию пышного ужина, прежде чем его оставили силы.
- Шандир, - позвал он.
- Чего?
- Я хотел спросить…
- Насчет всех этих слушков, да? – невесело улыбнулся юноша.
- Да. Что тут творится на самом деле?
Шандир вздохнул и отложил перо. Косо глянув на бумагу, Дайна увидел, что там было письмо – многие строчки были зачеркнуты, словно Шандир писал, а потом решал, что об этом говорить не стоит, и вычеркивал целые абзацы своего торопливого стройного почерка.
- Сходи вниз, спроси вина и какой-нибудь еды, - сказал он.
Когда паренек вернулся, все листы уже были убраны со стола. Шандир рассеянно глядел на камин.
- На Севере действительно сейчас неспокойно. О войне с Аланиром говорили еще тогда, когда я мирно сидел в Сивери и даже и не думал сюда ехать. Слышал даже, что Горфия собирается к ним присоединиться, но на островах пока молчание.
В дверь постучалась служанка. Она принесла краюху свежего хлеба, кусок жареного мяса и, разумеется, обещанные бутыли вина и некрепкого эля. Взмахом руки отослав ее, Шандир плеснул себе в маленький оловянный кубок алой жидкости.
- Так значит, это не просто слухи, - произнес Дайна. От того, что он услышал, по позвоночнику пробежал неприятный холодок страха. Он торопливо налил и себе эля, надеясь, что алкоголь немного разгонит эти опасения.
- Судя по всему, не просто, - мрачно согласился Шандир. – Но дело не только в них. Сама Теосса выдвигает Киору все больше и больше требований, помахивая предыдущим соглашением о мире. Хоть сейчас-то Верховный Круг должен образумиться, если они не хотят оказаться между двух огней. Но если б все проблемы крылись только в этих ублюдках!..
Он глотнул еще.
- Больше месяца назад сгорел Хенвирин, какая-то небольшая горная деревенька. Словно сам стерся с лица земли.
- Где это?
- Совсем близко к Виллиру. Это на материке.
- И кто это сделал? Горфийцы, что ли?
- Горфия… Если бы это были они, никто не поднимал бы на уши весь Алльяни, и король Тавиан не присылал бы к нам срочного гонца… кстати, первый гонец пропал, можешь себе представить? Они считают, что это Тени.
- Как Анабиста?.. – почти шепотом спросил Дайна.
- Не думаю, что она была Тенью, - покачал головой Шандир. – Иначе я так просто бы от нее не отделался, поверь. По крайней мере, судя по тем страшным сказкам, которыми пугают детей в колыбельках.
- И что же теперь Круг?
- Руины осмотрели, следов ничьих не нашли. Так что, похоже, придется привыкать к мысли о том, что это все же были Тени.
Паренек удивленно посмотрел на него, его собственная кружка замерла в воздухе, и он словно не сразу оправился, с запозданием сделав глоток.
- Знаешь, Шандир, если это дурная шутка, лучше оправдайся сразу, - пробормотал он. – Ты всегда выглядел так… словно и не веришь в их существование. А теперь…
Эвенир только виновато пожал плечами. В его обычно игриво-насмешливых глазах властвовала странная, непривычная для них серьезность, которая сейчас напугала Дайну даже больше, чем смысл произнесенных им слов.
- Сам бы рад считать это шуткой. Но, поскольку не вижу иных версий, - нет.
- Пока я сидел в Анере, все казалось таким мирным, - он сплетал и расплетал пальцы, рассеянно следя краем глаза, как Шандир покачивает в пальцах свой кубок.
Мир вокруг словно рушился, и при воспоминаниях о прошлом контраст только усиливался. Словно чья-то безжалостная рука сорвала скучную, но прочную и по-своему милую занавесь, открыв кучу отбросов – и одновременно налетели ее мерзкий вид, треск мушиных крыльев и отталкивающий запах. И все же он поблагодарил судьбу за то, что рядом с ним оказался кто-то еще, пусть и сгибающийся под весом своих проблем, но служащий ему хоть какой-то поддержкой.
- Так уже давно, Дайна. Ничто не было ни для кого неожиданностью… Мольбы к Тальроху остаются неуслышанными. Народ боится и мечется в панической агонии, прошли слухи, что по городам бродят те же Тени и мертвецы, принявшие вид чьих-то друзей и близких, и уже нельзя узнать, человек перед тобой или лишь насмехающийся над твоим доверием призрак, - Дайна заметно вздрогнул при этих словах, вспомнив в очередной раз Анабисту. Шандир мягко коснулся его руки и долил в кружку юноши еще немного эля. – Возьми-ка хлебца еще… Ну, хочу тебе сказать, что не стоит всему верить. Да, Тени способны принять любую внешность, по-другому они и не могут появиться в нашем мире, или даже стать осязаемыми в своем собственном. Но они никогда не сунутся к людям. Эти существа не смогут даже притворяться живыми людьми, им неведомы наши мораль и порядки, установленные рамки приличий и прочая дребедень. Своими же ошибками они себя тут же выдадут, а даже Тень не спасется от толпы напуганных людей с вилами да колами, орденовской магии и всех тех заклятий, которые тут же на нее повалятся. Так что меньше слушай болтовню пугливых людишек. Что касается нашей с тобой покойницы… она уже полностью оправдывает свое прозвание и устроила себе пышный похоронный ритуал. Как раз как я люблю.
Дайна слабо улыбнулся.
- Слишком много всякого происходит, чтобы так просто успокоиться. Не забывай, и мы с тобой стали для кого-то порядочной костью в горле. В Стенекте.
Шандир напрягся, и его лицо сразу приняло хмурое выражение.
- Тебе тоже кажется, что это дело рук не мертвецов?
- Но кто-то настраивал толпу против нас, еще когда ты не сжег… ее, - воскликнул Дайна. – Наверное, кто-то проворачивал в Стенекте какие-то свои делишки, и мы ему помешали, вот он и воспользовался настроениями нынешнего Аланира, чтобы от нас отделаться. Скрывающийся маг какой-нибудь. Практик запретной магии. Как раз тот, кто уделал Анабисту.
- Тени его знают, - проворчал Шандир. – Твоя ли это фантазия, или нет, нам этого уже не узнать.
- Ну, мы хотя бы ноги унесли, - копируя спутника, Дайна привстал и утешающе похлопал его по плечу. – И Кругу тебе есть о чем рассказать.
- И то верно.
Шандир единым махом осушил бокал и снова уставился в огонь, собирая все силы в кулак, чтобы изображать оптимистичный вид.
33.
- Всего три дня до Сивери осталось, господин Дайна! - объявил Хесме утром, как только карета тронулась с места.
- Здорово, - равнодушно отозвался паренек, все еще находившийся под тягостным впечатлением от вчерашнего разговора с Шандиром.
Хесме же выглядел довольным, постоянно похлопывал по своей курьерской сумке, поправлял нашитую на плащ орденскую эмблему и щурил ассиметричные глаза, словно довольный кот.
- Я тут решил, господин Дайна, - объявил он позже. – Что пора завязать со всеми этими гонцовскими делами. Устал я. Хочу оседлости, семью завести. Чтобы детишки бегали. Собаку еще – толстую, чтобы хвостом вертела.
- Как в балладе одной – герой, воин-наемник, вернулся с войны, чудом пережив решающую битву, но вместо того, чтобы спасать свою страну, сбежал с любимой в деревушку, вести мирную жизнь, - сказал на это Дайна.
- Классическая тевларская баллада, пропитанная безысходностью и отсутствием героизма, - зевнул Шандир.
- Она должна трогать, задевать за живое! – оскорбленно заявил ему Дайна. – Там говорится о том, что любовь нужно ставить выше жажды славы…
Хесме усмехнулся, покачал головой и прикрыл глаза, продолжая наслаждаться своими планами. Его попутчики продолжили переругиваться по поводу талантов неведомого тевларского поэта.
- Лорд Эвья! – крикнул снаружи лакей.
Шандир с Дайной примолкли.
- Что там? – спросил Талайн, высунувшись в окно.
- Торговый караван. Просят остановиться экипаж Алльяни, говорят, это важно.
- Хорошо, я с ними поговорю, - властно отозвался Талайн. По его ничего не выражающему лицу сразу пролегли строгие морщинки.
Караван представлял статный мужчина, чье лицо почти полностью скрывала густая борода, так что только глаза сверкали на собеседников. Увидев Талайна, он низко поклонился, потом отвесил еще один поклон, похилее, Шандиру, глянув на брошь с его родовым гербом.
- Простите за вынужденную остановку, милорды, - пророкотал он. – Мы едем с Аланира…
- Вас выгнали? Или вы в бегах оттуда? – прервал его Талайн.
- И то, и то, ваша светлость, - ответил торговец, и в его голосе послышалось недовольство. – Но это – наше дело и наши неприятности, благо мы знали, что к этим ублюдкам и носу совать не стоит.
- Так в чем же дело?
- На пути к нам прибилось несколько беженцев… Один из них – мальчишка из ваших.
- «Наших»?
- Алльяни.
- Орден вернет вам затраты на уход о нем, - сухо ответил Талайн.
Глава каравана нахмурился.
- Его наставницу убили. Ему тоже досталось. Он говорит, ему срочно надо в Сивери… в эту… как ее то бишь… резиденцию Ордена. Напрочь отказывался остаться где-то полечиться. Боимся, что не дотянет парень. Да у нас и свои дела есть, кроме как больных развозить, хоть и жаль мальца.
- У меня тут и так батальон убогих, - процедил Талайн. – Оставьте его в ближайшем городе насильно, я пришлю за ним кого-то из Круга.
Торговец покачал головой.
- По нему к тому времени похоронный костер плакать будет, милорд.
Шандир утомился слушать эти разборки и безучастно отошел, намереваясь вернуться внутрь кареты. То же самое, что с ними. Еще десятки таких же по дороге встретятся.
- Что там? – спросил Дайна.
- Раненый подмастерье из Круга. Просят его довезти. Наставницу настигла Инквизиция.
- А, вот как.
- Наставницу, значит… И что мастер Талайн? – поинтересовался Хесме.
- Отказывается, разумеется. Я удивляюсь, как он нас-то всех еще не... – договорить он не успел.
Посыльный переменился в лице и, чертыхнувшись, кинулся к месту спора. Шандир с удивлением покосился ему вослед.
Щуплый Хесме браво вклинился в беседу и, яро жестикулируя, принялся что-то говорить Талайну. Оцепеневший торговец некоторое время слушал их пререкания, потом подключился к спору.
- Пойду посмотрю, - сказал Дайна и соскользнул со своего места.
На него на мгновение обернулись, Талайн еще больше нахмурился и перевел взгляд обратно на противников.
- В вас хоть что-то человеческое осталось, господин Эвья? – воскликнул Хесме, потеряв свое спокойствие. – Вы как Тень, милорд, бездушная Тень, или живой мертвец, как тот, которого лорд Эвенир пожег в Стенекте, вот вы кто!
Талайн побледнел от ярости, его рука подрагивала, словно ему хотелось ударить Хесме. Его взгляд метнулся на Дайну, губы еще больше поджались и, резко повернувшись на каблуках, он махнул рукой и зашагал назад к карете.
- Ты добрый человек, - пробормотал торговец и пошел к своему фургону. К нему тут же подбежали другие люди, что-то спрашивая, кто-то радостно покачал головой. Скоро глава вернулся с худеньким мальчиком лет тринадцати, с ног до головы покрытым заживающими ссадинами. Одной руки у него не было, и культя была замотана коричневатыми бинтами, через которые кое-где проступали темные пятна.
Мальчик безучастно поглядел на Хесме и Дайну, потом благодарно кивнул торговцу и еле слышно его поблагодарил. Тот улыбнулся – по крайней мере, борода шевельнулась, и легонько подтолкнул больного:
- Иди, скоро все будет хорошо.
В карете ему освободили целиком сидение, и теперь кто-то один был вынужден постоянно сидеть на козлах. На эту ссылку добровольно согласился Хесме; он же и следил за раненым, менял повязки и смазывал мазью загноившуюся рану. Он хмуро всех сторонился, и никто, исключая Дайну, не испытывал никаких чувств, кроме раздражения, по отношению к посыльному и несчастному беженцу.
34.
Дайна щедро наполнил тарелку похлебкой, довольно втянул носом запах и приглашающе взмахнул рукой.
- Стейв, попробуй.
Он единственный из всей компании – не считая Хесме, который мельком знал того по работе в Круге, - смог завоевать какое-то расположение со стороны раненого подмастерья. Дайна был с ним почти ровесником, к тому же рядом с озабоченным своей магией и изуродованным лицом Шандиром и замкнувшимся в себе Талайном ему было скучно, и он решил помогать посыльному заботиться о Стейве.
Тот, как казалось Дайне, прекрасно понимал всю подоплеку, но лишь благодарил за все и старался держаться своих покровителей.
- Спасибо.
Стейв осторожно зачерпнул похлебку – ложка неуверенно дрожала в его слабой левой руке. Без аппетита сделав пару глотков, он пробормотал:
- Вкусно.
Дайна выжал улыбку и торопливо доел остатки. Пытаться впихнуть в Стейва больше нескольких ложек было бесполезно.
Надо бы отправить бедолагу в карету, а то становилось холодно… Но он хотел кое-что проверить, прежде чем они доберутся до Сивери. Эта не самая разумная идея пришла ему в голову сегодня с утра, и он так и не смог от нее отделаться.
Он покопался в сумке – пару раз сердце замерло от испуга, когда рука ничего не нашаривала, - и, наконец, выудил свою фибулу с родовым знаком, тщательно завернутую в тряпицу. Он прятал ее в незаметном внутреннем кармашке, выглядевшем как свободно пришитая заплатка. Осторожно развернув ткань и вытащив украшение на божий свет, он пристально вгляделся в ломаные грани буквы «А», которые оплетал своим хвостом жирненький виверн.
Талайн сказал, Стейв не доживет до Сивери - его рана серьезно загноилась, видимо, руку ампутировал человек, с медициной знакомый еще более понаслышке, чем обычные деревенские врачи. Он редко вставал, мало двигался, вообще им владели лишь апатия да скрытое маниакальное желание добраться до резиденции Ордена и сказать… а что сказать? Всего лишь то, что все и так знали – но ни Хесме, ни Дайна ни словом об этом не обмолвились, чтобы не удручать его последние часы.
В таком случае, Дайна может немного рискнуть…
- Ты где-нибудь видел сейчас такой знак? – он показал пареньку брошь.
- Можно?
Дайна кивнул, и бледные подрагивающие пальцы аккуратно сжали драгоценность.
- Где ты это взял? – сипло спросил Стейв. На его лице промелькнули какие-то эмоции, которые Дайна отнес бы к удивлению и испугу.
Сердце его забилось.
- У… эмм… взял у… кузен отдал.
- Скажи, Даэнра… - губы Стейва подрагивали, а взгляд впервые обратился на собеседника, словно он пытался выискать что-то в чертах его лица. – Ты не говорил… но… какая у тебя фамилия?
- Ан… Альвер, - медленно выговорил он. По спине пробежал холодок. Он впервые действительно испугался наказа Шандира, словно тот носил какой-то сакральный и воистину запретный характер. – Меня зовут Альвер ове Даэнра.
Он произнес это и вздрогнул, ярко осознав, что является последним из своего рода, его единственным представителем – и, выходит, главой.
Рот Стейва приоткрылся, но это было похоже не на удивление, а на беззвучный крик. На мгновение Дайне показалось, что тот сейчас оттолкнет его здоровой рукой, но тот всего лишь быстро всучил фибулу обратно, поднялся и, пару раз со страхом и даже отвращением оглянувшись через плечо, забрался в карету.
К оглавлению.
@темы: блокнотомарательство, Птицы, Цирденские сказки
-
-
19.04.2013 в 23:29Талайн начинает нравиться мне всё больше
Собаку еще – толстую, чтобы хвостом вертела.
~
-
-
24.04.2013 в 19:44Хесме такой милый)
Ну нельзя ж без кавайного элемента хдд