cabbages and crime
Повесть о двух раздолбаях снова с вами.
Время лениво перекатывалось через острые крыши. Оно словно заключило тайный контракт с этим городом, за мистическую плату отказавшись трогать серые здания, изукрашенные фасады особняков, даже до темнеющей штукатурки дотрагивалось изредка и случайно; забыло про шпили Собора Всех Духов, про ленивые воды Хемонны и ее многочисленных рукавов-щупалец, опутавших столицу, про отполированную брусчатку и цветные плитки мостовых, про… Ох, да что ему было до этих холодных, выстуженных ледяным летом каменюг!
Оно тянулось к людям, к этим бесконечно приезжим-уезжим местным существам. В контраст недвижности гор, нависающих над Таргайей, они здесь всегда суетились, что-то праздновали, чему-то радовались, зачем-то смеялись… Им было плевать на время, и оно, наверное, злилось и срывалось на них, еще быстрее разгоняясь и торопя ход событий.
Незаметно скрало оно три года, вытягивая их по ниточке, день за днем, неделя за неделей…
Уже пылится в каком-то ящике рекомендательное письмо на имя наследника никому не ведомого рода Анер – оно уступило место аккуратной, тщательно заверенной, отмеченной печатями документации, прошитой в тяжелые переплеты прочих архивных книг.
А обладатель никому не известного имени, все такой же обыкновенной, но несомненно располагающей наружности юноша, каждый день, примостив под мышкой очередной монументальных размеров потрепанный фолиант, пешком поднимается по мраморной лестнице до ворот Верхнего квартала и скрывается в особняке, который занимает Дом Эвья, чей глава неожиданно посочувствовал почти безродному и несведущему в магии пареньку и выхлопотал его себе в ученики. Вечером, обычно уже с другой книгой, он начинает путь домой, смущенно поглядывая на разодетых знатных девушек и завидуя дворянам, проезжающим мимо на стройных скакунах.
Занятия у него идут не гладко, особым талантом он не блещет, но предпочитает не задумываться, почему наставник до сих пор держит его при себе. Возможно, и строгому Эвье ове Талайну присуща своя доброта, не позволяющая бросить сироту на произвол судьбы. Вернувшийся домой Даэнра скоро выяснил, что опекуна уже давно как нет, да и будь он жив, проклятому Альверу не место было в его доме – хотя бы из опасений, что его отправят обратно в забытый даже Тенями Анер.
Уже два года как он не живет в одиннадцатом доме на улице Двухвостой Куницы, но продолжает заглядывать в темные окна этого здания, перебирая пальцами бронзовый ключ, висящий у него на шее на дешевой медной цепочке. Несколько раз за пролетевшие три года загорались эти окна, и тогда хождение в Верхний квартал на недолгое время прекращалось, несмотря на последующие недовольство и презрение учителя.
Разумеется, ни разу этих коротких дней еще не хватило, чтобы полностью насладиться всеми теми историями, рассказами и откровенными россказнями, которые неизменно привозил с собой Шандир.
Сначала Дайна, оставшись в столице почти в одиночестве, злился, но потом научился радоваться редким визитам друга и каждому короткому письму, даже если никогда не мог ответить, не зная, какой адрес назвать нетерпеливому посыльному или владельцу голубятни.
Когда лорд Эвья вдруг уезжал – либо в Сивери, либо в свои владения, к старому отцу, - начинались счастливые деньки разгула с приятелями из Таргайской Академии благословенного Аммиана. Пару раз довелось и с наставником съездить, хотя старый, кусками ремонтирующийся некрасивый замок Эвейви произвел на него тягостное впечатление, как и престарелый Эвья Рилас, вечно растерянный и пребывающий в прострации. В Сивери тоже было уныло, и он просто одиноко слонялся по улицам и иногда заглядывал в самые мирные из портовых таверн, чтобы послушать байки моряков.
Если бы ему подвернулся какой-нибудь шаловливый дух-бесенок, юноша бы с удовольствием и без оглядки променял все их бесчисленные истории на одну-единственную сказку Шандира.
Одну-единственную.
Или хотя бы на ее начало.
Привычный, почти ежедневный, обход вывел его мимо Грифоньего фонтана на улицу Голубей, набитую лавками старьевщиков. С нее можно было свернуть на несколько других незаметных и затерянных улочек…
Отсчитав три дома, он завернул налево, торопливо прошагав через узкий переулок.
И замер.
В окнах одиннадцатого дома по улице Двухвостой Куницы, отлично отсюда видного, на втором этаже горел тусклый свет, красноватый из-за тяжелых бордовых занавесей.
Он глубоко вздохнул и, умиротворенно улыбнувшись, прибавил шагу, направившись к заветному дому и гадая, на сколько дней задержится в Таргайе Шандир на этот раз.
Во дворе, за аркой, виднелись смутные очертания фургона, простаивавшего тут с весны. Фонарь при двери не горел – наверное, фитилек уже и вовсе плесенью зарос. Удары дверного молотка, который в темноте искать пришлось на ощупь, гулко разнеслись по пустым комнатам первого этажа.
Ждал он, затаив дыхание. Секунда, другая… Вот раздались отдаленные негромкие шаги, потом отзвуки фальшиво насвистываемой мелодии.
Ключ заскрипел в замке, но последний не поддался. Свист прервался, раздалось несколько богохульных ругательств, и Шандир изнутри дернул на себя дверь. Дайна торопливо надавил снаружи, по почти забытой привычке чуток ее приподняв. Засов презрительно щелкнул, и дверь немного приоткрылась, лишь для того, чтобы застрять в таком положении на несмазанных заевших петлях.
И не протиснуться ведь!..
В щелку пробился свет лампы, высвечивающий лицо блудного друга, с запавшими то ли от резко очерченных теней, то ли от настоящей усталости глазами, и краешек измятой рубахи. Он кисло улыбнулся и просунул руку в проем, занозив запястье об косяк. Дайна пожал теплые белые пальцы.
- Через черный вход попробуем, - сказал Шандир.
С трудом закрыв бунтарку, они повторили все махинации с задней дверью, которая, в отличие от входа «парадного», поворчала скрипящим замком, но поддалась.
В «Колесо» Дайна, если доводилось возвращаться поздно, когда папаша Еммер уже запирал все двери, пробирался через Цирден, лишний раз наслаждаясь способностью перескакивать Границу – единственным умением, которое Талайн умудрился хорошо вдолбить ему в голову. Однако одиннадцатый дом Куницы нормально существовал лишь в обычном мире, в Цирдене же представлял собой мешанину существовавших до него на это месте построек, видимо, простоявших достаточно долго, чтобы так сильно отразиться в мире-двойнике, и не успевших раствориться в новом отражении. Одна из стен там даже носила следы пожара - видно, дому не везло и с предыдущими хозяевами.
С минуту друзья пристально разглядывали друг друга. Шандир заметно возмужал, черты его лица еще более заострились, и он уже не так сильно напоминал расфуфыренную девицу. Около уха даже виднелась не до конца сбритая поросль молодой щетины. Но вот вороные кудри спадали на плечи все такими же пышными волнами и, кажется, отросли еще больше. Дайна же немного подрос, пусть все равно лоб его был до сих пор на уровне плеча приятеля, и чуток осунулся, скорее от чередования то учебной, то праздной и утомляющей разгульной жизни, чем от каких-либо невзгод; ореховые глаза лучились довольством.
Они еще раз с жаром пожали друг другу руки, а потом крепко обнялись.
- Похоже, я застал тебя в не очень подобающем виде, - рассмеялся Дайна, глядя, как Шандир оправляет ночную рубашку, чтобы не были видны торчащие из-под нее пышные панталоны, по кайме отделанные кружевом.
Голос у Дайны остался почти прежним – и Шандир благословил за это всех богов, которых смог припомнить.
- Признаться, я хотел найти тебя завтра, а сегодня как следует выспаться, - проворчал юноша, поудобнее перехватывая лампу.
Рукой он нечаянно провел по покосившемуся столу, на серой потрескавшейся поверхности которого лежал порванный ремешок с узды. На манжете остался пыльный след.
- Пойдем-ка в комнаты, - поморщившись, торопливо сказал он, прежде чем Дайна успел что-то спросить.
Весь нижний этаж здания представлял собой помещение заброшенное и похожее на склад. Здесь складывались все ненужные вещи, накопленные Шандиром за долгие годы его скитаний или каким-то неведомым образом оказавшиеся в его доме за то время, которое он проводил в городе.
Наверх вела узкая лестница, крепкая, пусть и чуток поскрипывающая. За темной дверью, в которую она утыкалась, начиналось совсем иное царство…
Пусть во всем доме всего три комнаты были обжиты и отделаны, зато уж обжиты и отделаны они были со вкусом и роскошью. Первой из них был коридор; высокие окна пропускали много света, а стены, хоть и неоштукатуренные, были завешаны гобеленами. Гобелены, по правде говоря, были порядком уже выцветшие, зато выполнены были тонко и кропотливо. Вторая комната совмещала в себе кабинет и спальную и была обстоятельно заставлена; у окна приткнулся письменный стол, около которого пристроился еще и надутый богато инкрустированный глобус, а другой угол полноправно заняла громадная кровать - разумеется, вся мебель была покрыта витиеватой резьбой. Целая стена и угол третьей отводились стройным книжным шкафам темного дерева. Не стоит даже упоминать, что стены все были задрапированы алым атласом, что Дайне всегда виделось непозволительной роскошью.
Впрочем, юноша не мог упрекнуть друга в желании провести редкие деньки сидения на одном месте в достаточном комфорте.
Хъёста, царственно восседавший на краю стола, приветливо каркнул, и Дайна не преминул почесать ворона под клювом, после чего магическая птица даже удостоила его еще и благосклонного взгляда.
Шандир, порывшись в одном из ящиков, извлек на свет пыльную бутыль вина – еще одна укрепившаяся между приятелями традиция, позволявшая обоим собраться с мыслями, пока вся сложная процедура откупоривания заветного напитка не будет завершена.
- В этот раз я не задержусь надолго, - произнес Шандир, возясь со штопором.
- И подумать не мог, что какие-то недели две - это такой ужасающе долгий срок, - фыркнул Дайна.
- Я уезжаю послезавтра, утром. Надеюсь добраться до Ёхвинских библиотек до начала дождей.
- Где это?
- На нириенской границе.
Альвер присвистнул, прикинув в уме расстояние, и ворчливо пробормотал:
- Лучше уж тогда бы вообще не заезжал. Половину месяца точно теряешь.
Шандир немного помолчал, потом яростно хлебнул из бутыли и передал ее товарищу.
- Собственно говоря, я заехал сказать, что если хочешь присоединиться, у тебя есть время собрать пожитки до послезавтрашнего утра.
Ответом ему был придушенный кашель поперхнувшегося Дайны, торопливо отставившего предательскую бутылку подальше от себя.
- Великий Тальрох, я не ослышался?
Шандир неопределенно дернул плечом и отвернулся, усердно занявшись развязыванием вещевого мешка.
- Думаю, ты помнишь ту кашу, которая заварилась в Аланире три года назад.
- С явлением якобы Тени-то?
- Она самая. Судя по твоему тону, ты вспоминаешь о ней исключительно пренебрежительно.
- Ради всех духов, Шандир, а как еще о ней вспоминать? – вздохнул Дайна. – Несмотря на все эти ужасающие челядь слухи, ничего не происходит. Светопреставления нет, понимаешь? И в ближайший век точно не будет. Мне легче опасаться нападения Горфии и Теоссы, которые действительно окрысились на нас в последнее время. Я могу страшиться участившихся Разломов и кусков Цирдена, успевших через них просочиться… Но эти твои Тени… Может, это действительно всего лишь давным-давно придуманные истории?
- Но люди, которые исчезают?
-Почему бы не предположить, что они просто бегут подальше, испугавшись этих самых слухов? Знаешь, я, будучи еще совсем малым мальчишкой, боялся сквозняка, веря, что это Проклятая Душа проползает мимо. Вот ты сейчас мне очень напоминаешь этого меня в прошлом. Я ни в чем не хочу тебя упрекнуть, просто подумай: быть может, все эти опасения, и твои, и Круга, совершенно беспочвенны?
Разговор получался негладким, и Шандир почти кожей чувствовал, что другу хочется его прекратить.
- Я просто хотел сказать, что добровольно взял на себя обязанность проверять, верны ли эти старые предания или нет, друг мой. Даже если забыть о том, что это часть моего долга перед Алльяни, разве тебе не интересно узнать, правда это или нет?
Дайна помялся, а потом достаточно уверенно кивнул.
- Что бы там действительно ни случилось в Стенекте, но оно было порядком таинственным.
- Тогда, Тени тебя побери, едешь ты со мной или нет?
- Неужто я уже не глупый маленький мальчик? – сощурился Дайна.
- Я слышал, ты делаешь явные успехи, - уклончиво ответил Шандир. - Но если ты не в силах покинуть свою девицу, как там уж ее звали, так и скажи. Мы с Хъёстой уже второй десяток лет справляемся своими силами, и еще десятка два будем точно так же справляться.
- Знаешь, ты просто мастер неожиданных предложений.
- Обжился здесь, значит… - Шандир кисло усмехнулся. Усмешка против воли переросла в зевок. – Ну, послезавтра утром все станет ясно.
Они снова пустили по своему маленькому кругу вино, а потом беседа перетекла в привычное мирное русло, и оба, безмолвно сговорившись, больше не упоминали ни о Тенях, ни обо всех тех темных происшествиях, опутавших Таргайю, Киор и весь Миваэнар.
А потом было еще вино.
И сказки.
Потом Дайне казалось, что он спросил о том, расскажет ли Шандир ему обо всем, что узнал о Тенях на Севере, и тот, прежде чем зарыться лицом в расшитые подушки, утвердительно кивнул.
Утром, оставив друга доглядывать его сны, Дайна медленным шагом добрался до «Колеса». Еммер Фаисса, миловидная пухленькая дочка трактирщика, благодаря покровительству которой он смог переселиться на чердачок «Колеса» вместе с почти неотлучным Хесме, уже хлопотала на кухне и в зале, подбадривая сонных подавальщиков и помогая кухаркам. Хесме нашелся в обеденном зале – бывший посыльный дымил трубкой и ничего не делал.
Ныне Помощник был на услужении у Дайны, добровольно попросившись принять его в качестве лакея. Тогда, будучи еще одиноким покинутым мальчишкой, Дайна с радостью взял его на службу. Таким образом, юноша приобрел верного помощника, а Хесме - желанный покой и однообразную жизнь, и, пока исправно получал свое жалованье, не жаловался, наслаждался своим существованием и изредка прибирался в их с хозяином комнатушке.
С Хесме они перекинулись взглядами. Помощник вопросительно вскинул брови, но Дайна покачал головой – лучше поговорить с ним, когда он уже сможет определиться с решением.
Стоило только завернуть за угол, где раскинулся недоступный для зрения ранних посетителей коридор, как к нему подлетела Фаисса, горячо прижав его к себе. Она никогда ничего не говорила ему после его отлучек, но весь день потом Дайна ловил на себе ее укоряющий грустный взгляд. Девушка напоминала побитую собаку, и это было ему неприятно.
- Я принесу тебе завтрак, - шепнула она и, выпустив, торопливо засеменила на кухню.
Дайна отрешенно улыбнулся вслед и побрел наверх.
Он долго привыкал к низким балкам, о которые было легко стукнуться головой, но, достаточно щуплый и невысокий, как и все киорцы, он не испытывал тут такого дискомфорта, какой, наверное, ощутил бы Шандир, доведись ему тут оказаться. В углу были сложены книги – полок у него не было, - одежда развешена на потолочной балке, там же на перекинутую цепь была подвешена лампа, которой пользовался в основном Хесме, не в силах долго поддерживать магический светильник. Чердак был, в общем-то, большим, но казался тесноватым из-за темного дерева досок и маленьких оконец, не пропускавших много света. Когда поднимался ветер, здесь свистал сквозняк, и Дайна зябко ежился в своих одеялах, стоически отвечая Фаиссе, что здесь вполне уютно.
Он рассеянно окинул взглядом свои вещи. Где-то была дорожная сумка… давно он ее не видел. В ней же на дне лежала брошь Альверов, которую он хранил на свой страх и риск.
Что ему дает учеба у Талайна? Пропуск в Орден? Но ведь он не отличается от среднего студента Таргайской Академии. Да, за три года он вогнал в себя порядочную часть того, что учат десять лет, но… Но.
«Я всегда хотел посмотреть мир. Тот, о котором рассказывает Шандир. Я вернулся домой, но моего дома тут уже нет. Отчим умер, его семья уехала на материк в свои владения, мои детские друзья меня не узнают, а улицы стали чужими.»
Юноша выглянул в окно, на покатые крыши окрестных домов.
Что бы он себе ни внушал, Таргайя ему нравилась. Местные замкнутые и торопливые люди, каменные улицы, Хемонна, разливающаяся своими притоками-щупальцами по всему городу, пролеты мостов, изящно одетые в мраморные кружева парапетов…
В комнату постучалась Фаисса. Ее доброе круглое лицо, каким оно было всегда, словно это была влитая фарфоровая маска, лучилось довольством домашнего уюта.
К Талайну он решил не идти – время уже перевалило за полдень, да и он чувствовал себя не в состоянии сидеть за книгами.
- Дайна… - робко начала Фаисса.
- А?
- Батюшка хотел поговорить с тобой.
Дайна едва не скорчил гримасу. Отец Фаиссы был единственным, что не числилось в ее достоинствах. Вяло кивнув, он поблагодарил ее за завтрак, и девушка, бросив на него заботливый взгляд, ушла.
Прикончив без аппетита ароматно пахнущий омлет, он спустился вниз, к апартаментам местного владыки. Старик Еммер был плотным, как и его дочурка, коренастым и красен физиономией. Он зарос бородой так густо, что не всегда были ясны эмоции, отражающиеся на его лице.
Юноша постучался, постаравшись принять серьезный и деловитый вид и вообще подумать о предстоящем разговоре.
- Анер? – сварливо спросила голова Еммера, высунувшись из двери и глядя на него с какой-то своей извечной подозрительностью. Ему следовало бы говорить «лорд Анер», но старик все время это опускал. Дайна, живущий практически нахлебником, на это не обижался. – Входите, молодой человек, входите…
Он потеснился от двери, пропуская вперед своего жильца, и самолично прикрыл следом дверь.
«Как запер меня тут», - поежился Дайна.
- Я тут подумал, Анер, что нехорошо оно как-то выходит, - старичок влез за свой стол. – Вы садитесь, садитесь… - Дайна послушно сел, и теперь Еммер мог сверлить его своими глазками. – Сколько уже моя Фаешка вас тут продержала? Два года почти?
Он только кивнул, не порываясь вклиниться в речь старика. «Ёхвинские библиотеки… интересно, где это? Я о них не слышал…»
- Вам не кажется, что вы поступаете бесчестно по отношению к бедной девочке?
- Что? – Дайна поднял взгляд и уставился на собеседника.
- Она устроила вас здесь, Анер, задаром… гм… можно сказать задаром. Любит вас, насколько может судить такой старик, как я.
- Я тоже очень люблю вашу дочь…
- Тогда за чем стоит дело, молодой человек? Фае давно ждет, что вы предложите ей руку и сердце.
- Руку и сердце? – эхом откликнулся обалдевший Дайна.
Еммер энергично закивал.
- Я, чего уж таить, предпочел бы, чтобы она нашла себе кого-то… гм… более определенно состоятельного. Орден Руки и Розы - оно хорошо, конечно, да и почетно, но, сами посудите, в наших кругах торговец выглядит как-то более… гм… определенно.
Дайна молчал, теребя пальцами нижнюю пуговицу на кафтане.
- Я… я думал, стоит сначала закончить обучение… чтобы быть способным… должным образом обеспечивать Фае… - запинаясь, выговорил он.
«Великий Тальрох, да какая разница, где это место…»
- Что ж, это дело долгое, а обесчещенной девкой ей ходить тоже не дело.
- Но…
- И с покровительством Эвениров тоже не пропадешь. Вы, конечно, живите пока, живите, Анер, но подумайте о будущем. И я не советовал бы вам откладывать ваше решение.
Доползши назад до чердака, он уселся на кровать, тяжело вздохнув. Потом запер дверь и принялся отыскивать дорожную одежду и необходимые вещи. Собрав сумку – она неожиданно легко нашлась, словно только и ждала, пока хозяин наконец образумится и вспомнит о ней, - он затолкал ее под кровать и стал обдумывать, что скажет Хесме. Раз он едет с Шандиром, слуга ему не так уж и нужен…
«Получай от моего лица деньги на содержание и сними на них себе где-нибудь домишко», - написал он Помощнику, а потом дописал, почувствовав укол совести: «Сегодня я пробуду у Шандира, и завтра уеду».
За окном уже темнело, когда он решил, что обо всем подумал. Оставив записку на лежаке Хесме, он очертил ногой вокруг себя круг и шагнул в Цирден.
Дайна неторопливо прошел по пустой таверне, без окон и мебели, в конюшню. Цет уперлась, разбалованная долгим отдыхом, и громко ржала, пока Дайна вытаскивал ее на улицу. Оглянувшись на таверну – не видит ли кто, - он пустил Цет легкой рысью.
Прямо как три года назад, - подумалось ему. Только тогда он оставлял позади полуразвалившуюся деревню и старое осевшее поместье.
Однако на этот раз своей цели он достиг безо всяких приключений. Ни тебе черных псов-духов на дороге, ни-че-го. Как всегда спокойная Таргайя, величавая и пышная.
- А я дверь смазал, - гордо сказал Шандир, пропуская его вовнутрь.
- Свои старые кости, видимо, тоже, - рассмеялся Дайна, ткнув пальцем в пятна на одежде товарища.
Шандир что-то весело проворчал, указал, куда бросить сумку, и вернулся к починке сбруи.
- Можно бы и отдать мастеровому… но ведь провозятся долго, - пояснил он.
- Зачем я все же тебе спонадобился, Шандир?
Энха, откинув со лба упавшие локоны, искоса на него глянул со своим привычным прищуром.
- Ты ни коготка не знаешь о Ёхвине, так?
Дайна покачал головой.
- Ох, непросвещенная нынешняя молодежь… - вздохнул Шандир. – До того, как Сивери стал Вольным Городом, и вообще городом, все ученые стекались в Ёхвин. Они делились друг с другом мудростью, ну и все такое. Потом повелась мода посмертно отдавать копию своих трудов в местную библиотеку, а потом туда просто начали свозить книги со всего света.
- А почему тогда про это место сейчас ничего не слышно? – Дайна незаметно перехватил у друга сбрую и принялся сам прилаживать ремешок на место, припоминая, как занимался этим в Анере.
- Лет сто назад под городом провалилась пещера… большая часть и людей, и зданий просто сгинула. Библиотеке повезло, она была на более прочной скале и просто просела. Почти половина ее оказалась затопленной, во вторую было возможно проникнуть. Ее взял под опеку Нириен, хотя земли, в общем-то, спорные. Сам посуди, был Вольный город, а стал ничей. Говорят, будто какие-то необычные люди сторожат там книги…
- Необычные?
- Необычные, - Шандир дернул плечами. – Почем мне знать, что это значит, я там никогда не был.
- Но так при чем тут я?
- Ты хорошо владеешь аланирским диалектом Северной речи. Сам понимаешь, каково сейчас отловить хоть одного аланирца, когда война.
Слова прозвучали коротко и сухо, но Дайна словно ощутил холодную пощечину. Вот так, мальчик. Ты все такой же бесполезный и жалкий. Просто понимаешь особые слова.
- Выедем завтра, - беззаботно продолжал Шандир, что-то уже проверяя в другом конце комнаты. – Чего тут-то торчать.
- Действительно, - с безразличным выражением на лице отозвался Дайна.
ЧАСТЬ 2
НА ПОРОГЕ
НА ПОРОГЕ
43.
Время лениво перекатывалось через острые крыши. Оно словно заключило тайный контракт с этим городом, за мистическую плату отказавшись трогать серые здания, изукрашенные фасады особняков, даже до темнеющей штукатурки дотрагивалось изредка и случайно; забыло про шпили Собора Всех Духов, про ленивые воды Хемонны и ее многочисленных рукавов-щупалец, опутавших столицу, про отполированную брусчатку и цветные плитки мостовых, про… Ох, да что ему было до этих холодных, выстуженных ледяным летом каменюг!
Оно тянулось к людям, к этим бесконечно приезжим-уезжим местным существам. В контраст недвижности гор, нависающих над Таргайей, они здесь всегда суетились, что-то праздновали, чему-то радовались, зачем-то смеялись… Им было плевать на время, и оно, наверное, злилось и срывалось на них, еще быстрее разгоняясь и торопя ход событий.
Незаметно скрало оно три года, вытягивая их по ниточке, день за днем, неделя за неделей…
Уже пылится в каком-то ящике рекомендательное письмо на имя наследника никому не ведомого рода Анер – оно уступило место аккуратной, тщательно заверенной, отмеченной печатями документации, прошитой в тяжелые переплеты прочих архивных книг.
А обладатель никому не известного имени, все такой же обыкновенной, но несомненно располагающей наружности юноша, каждый день, примостив под мышкой очередной монументальных размеров потрепанный фолиант, пешком поднимается по мраморной лестнице до ворот Верхнего квартала и скрывается в особняке, который занимает Дом Эвья, чей глава неожиданно посочувствовал почти безродному и несведущему в магии пареньку и выхлопотал его себе в ученики. Вечером, обычно уже с другой книгой, он начинает путь домой, смущенно поглядывая на разодетых знатных девушек и завидуя дворянам, проезжающим мимо на стройных скакунах.
Занятия у него идут не гладко, особым талантом он не блещет, но предпочитает не задумываться, почему наставник до сих пор держит его при себе. Возможно, и строгому Эвье ове Талайну присуща своя доброта, не позволяющая бросить сироту на произвол судьбы. Вернувшийся домой Даэнра скоро выяснил, что опекуна уже давно как нет, да и будь он жив, проклятому Альверу не место было в его доме – хотя бы из опасений, что его отправят обратно в забытый даже Тенями Анер.
Уже два года как он не живет в одиннадцатом доме на улице Двухвостой Куницы, но продолжает заглядывать в темные окна этого здания, перебирая пальцами бронзовый ключ, висящий у него на шее на дешевой медной цепочке. Несколько раз за пролетевшие три года загорались эти окна, и тогда хождение в Верхний квартал на недолгое время прекращалось, несмотря на последующие недовольство и презрение учителя.
Разумеется, ни разу этих коротких дней еще не хватило, чтобы полностью насладиться всеми теми историями, рассказами и откровенными россказнями, которые неизменно привозил с собой Шандир.
Сначала Дайна, оставшись в столице почти в одиночестве, злился, но потом научился радоваться редким визитам друга и каждому короткому письму, даже если никогда не мог ответить, не зная, какой адрес назвать нетерпеливому посыльному или владельцу голубятни.
Когда лорд Эвья вдруг уезжал – либо в Сивери, либо в свои владения, к старому отцу, - начинались счастливые деньки разгула с приятелями из Таргайской Академии благословенного Аммиана. Пару раз довелось и с наставником съездить, хотя старый, кусками ремонтирующийся некрасивый замок Эвейви произвел на него тягостное впечатление, как и престарелый Эвья Рилас, вечно растерянный и пребывающий в прострации. В Сивери тоже было уныло, и он просто одиноко слонялся по улицам и иногда заглядывал в самые мирные из портовых таверн, чтобы послушать байки моряков.
Если бы ему подвернулся какой-нибудь шаловливый дух-бесенок, юноша бы с удовольствием и без оглядки променял все их бесчисленные истории на одну-единственную сказку Шандира.
Одну-единственную.
Или хотя бы на ее начало.
Привычный, почти ежедневный, обход вывел его мимо Грифоньего фонтана на улицу Голубей, набитую лавками старьевщиков. С нее можно было свернуть на несколько других незаметных и затерянных улочек…
Отсчитав три дома, он завернул налево, торопливо прошагав через узкий переулок.
И замер.
В окнах одиннадцатого дома по улице Двухвостой Куницы, отлично отсюда видного, на втором этаже горел тусклый свет, красноватый из-за тяжелых бордовых занавесей.
Он глубоко вздохнул и, умиротворенно улыбнувшись, прибавил шагу, направившись к заветному дому и гадая, на сколько дней задержится в Таргайе Шандир на этот раз.
Во дворе, за аркой, виднелись смутные очертания фургона, простаивавшего тут с весны. Фонарь при двери не горел – наверное, фитилек уже и вовсе плесенью зарос. Удары дверного молотка, который в темноте искать пришлось на ощупь, гулко разнеслись по пустым комнатам первого этажа.
Ждал он, затаив дыхание. Секунда, другая… Вот раздались отдаленные негромкие шаги, потом отзвуки фальшиво насвистываемой мелодии.
Ключ заскрипел в замке, но последний не поддался. Свист прервался, раздалось несколько богохульных ругательств, и Шандир изнутри дернул на себя дверь. Дайна торопливо надавил снаружи, по почти забытой привычке чуток ее приподняв. Засов презрительно щелкнул, и дверь немного приоткрылась, лишь для того, чтобы застрять в таком положении на несмазанных заевших петлях.
И не протиснуться ведь!..
В щелку пробился свет лампы, высвечивающий лицо блудного друга, с запавшими то ли от резко очерченных теней, то ли от настоящей усталости глазами, и краешек измятой рубахи. Он кисло улыбнулся и просунул руку в проем, занозив запястье об косяк. Дайна пожал теплые белые пальцы.
- Через черный вход попробуем, - сказал Шандир.
С трудом закрыв бунтарку, они повторили все махинации с задней дверью, которая, в отличие от входа «парадного», поворчала скрипящим замком, но поддалась.
В «Колесо» Дайна, если доводилось возвращаться поздно, когда папаша Еммер уже запирал все двери, пробирался через Цирден, лишний раз наслаждаясь способностью перескакивать Границу – единственным умением, которое Талайн умудрился хорошо вдолбить ему в голову. Однако одиннадцатый дом Куницы нормально существовал лишь в обычном мире, в Цирдене же представлял собой мешанину существовавших до него на это месте построек, видимо, простоявших достаточно долго, чтобы так сильно отразиться в мире-двойнике, и не успевших раствориться в новом отражении. Одна из стен там даже носила следы пожара - видно, дому не везло и с предыдущими хозяевами.
С минуту друзья пристально разглядывали друг друга. Шандир заметно возмужал, черты его лица еще более заострились, и он уже не так сильно напоминал расфуфыренную девицу. Около уха даже виднелась не до конца сбритая поросль молодой щетины. Но вот вороные кудри спадали на плечи все такими же пышными волнами и, кажется, отросли еще больше. Дайна же немного подрос, пусть все равно лоб его был до сих пор на уровне плеча приятеля, и чуток осунулся, скорее от чередования то учебной, то праздной и утомляющей разгульной жизни, чем от каких-либо невзгод; ореховые глаза лучились довольством.
Они еще раз с жаром пожали друг другу руки, а потом крепко обнялись.
- Похоже, я застал тебя в не очень подобающем виде, - рассмеялся Дайна, глядя, как Шандир оправляет ночную рубашку, чтобы не были видны торчащие из-под нее пышные панталоны, по кайме отделанные кружевом.
Голос у Дайны остался почти прежним – и Шандир благословил за это всех богов, которых смог припомнить.
- Признаться, я хотел найти тебя завтра, а сегодня как следует выспаться, - проворчал юноша, поудобнее перехватывая лампу.
Рукой он нечаянно провел по покосившемуся столу, на серой потрескавшейся поверхности которого лежал порванный ремешок с узды. На манжете остался пыльный след.
- Пойдем-ка в комнаты, - поморщившись, торопливо сказал он, прежде чем Дайна успел что-то спросить.
Весь нижний этаж здания представлял собой помещение заброшенное и похожее на склад. Здесь складывались все ненужные вещи, накопленные Шандиром за долгие годы его скитаний или каким-то неведомым образом оказавшиеся в его доме за то время, которое он проводил в городе.
Наверх вела узкая лестница, крепкая, пусть и чуток поскрипывающая. За темной дверью, в которую она утыкалась, начиналось совсем иное царство…
Пусть во всем доме всего три комнаты были обжиты и отделаны, зато уж обжиты и отделаны они были со вкусом и роскошью. Первой из них был коридор; высокие окна пропускали много света, а стены, хоть и неоштукатуренные, были завешаны гобеленами. Гобелены, по правде говоря, были порядком уже выцветшие, зато выполнены были тонко и кропотливо. Вторая комната совмещала в себе кабинет и спальную и была обстоятельно заставлена; у окна приткнулся письменный стол, около которого пристроился еще и надутый богато инкрустированный глобус, а другой угол полноправно заняла громадная кровать - разумеется, вся мебель была покрыта витиеватой резьбой. Целая стена и угол третьей отводились стройным книжным шкафам темного дерева. Не стоит даже упоминать, что стены все были задрапированы алым атласом, что Дайне всегда виделось непозволительной роскошью.
Впрочем, юноша не мог упрекнуть друга в желании провести редкие деньки сидения на одном месте в достаточном комфорте.
Хъёста, царственно восседавший на краю стола, приветливо каркнул, и Дайна не преминул почесать ворона под клювом, после чего магическая птица даже удостоила его еще и благосклонного взгляда.
Шандир, порывшись в одном из ящиков, извлек на свет пыльную бутыль вина – еще одна укрепившаяся между приятелями традиция, позволявшая обоим собраться с мыслями, пока вся сложная процедура откупоривания заветного напитка не будет завершена.
- В этот раз я не задержусь надолго, - произнес Шандир, возясь со штопором.
- И подумать не мог, что какие-то недели две - это такой ужасающе долгий срок, - фыркнул Дайна.
- Я уезжаю послезавтра, утром. Надеюсь добраться до Ёхвинских библиотек до начала дождей.
- Где это?
- На нириенской границе.
Альвер присвистнул, прикинув в уме расстояние, и ворчливо пробормотал:
- Лучше уж тогда бы вообще не заезжал. Половину месяца точно теряешь.
Шандир немного помолчал, потом яростно хлебнул из бутыли и передал ее товарищу.
- Собственно говоря, я заехал сказать, что если хочешь присоединиться, у тебя есть время собрать пожитки до послезавтрашнего утра.
Ответом ему был придушенный кашель поперхнувшегося Дайны, торопливо отставившего предательскую бутылку подальше от себя.
- Великий Тальрох, я не ослышался?
Шандир неопределенно дернул плечом и отвернулся, усердно занявшись развязыванием вещевого мешка.
- Думаю, ты помнишь ту кашу, которая заварилась в Аланире три года назад.
- С явлением якобы Тени-то?
- Она самая. Судя по твоему тону, ты вспоминаешь о ней исключительно пренебрежительно.
- Ради всех духов, Шандир, а как еще о ней вспоминать? – вздохнул Дайна. – Несмотря на все эти ужасающие челядь слухи, ничего не происходит. Светопреставления нет, понимаешь? И в ближайший век точно не будет. Мне легче опасаться нападения Горфии и Теоссы, которые действительно окрысились на нас в последнее время. Я могу страшиться участившихся Разломов и кусков Цирдена, успевших через них просочиться… Но эти твои Тени… Может, это действительно всего лишь давным-давно придуманные истории?
- Но люди, которые исчезают?
-Почему бы не предположить, что они просто бегут подальше, испугавшись этих самых слухов? Знаешь, я, будучи еще совсем малым мальчишкой, боялся сквозняка, веря, что это Проклятая Душа проползает мимо. Вот ты сейчас мне очень напоминаешь этого меня в прошлом. Я ни в чем не хочу тебя упрекнуть, просто подумай: быть может, все эти опасения, и твои, и Круга, совершенно беспочвенны?
Разговор получался негладким, и Шандир почти кожей чувствовал, что другу хочется его прекратить.
- Я просто хотел сказать, что добровольно взял на себя обязанность проверять, верны ли эти старые предания или нет, друг мой. Даже если забыть о том, что это часть моего долга перед Алльяни, разве тебе не интересно узнать, правда это или нет?
Дайна помялся, а потом достаточно уверенно кивнул.
- Что бы там действительно ни случилось в Стенекте, но оно было порядком таинственным.
- Тогда, Тени тебя побери, едешь ты со мной или нет?
- Неужто я уже не глупый маленький мальчик? – сощурился Дайна.
- Я слышал, ты делаешь явные успехи, - уклончиво ответил Шандир. - Но если ты не в силах покинуть свою девицу, как там уж ее звали, так и скажи. Мы с Хъёстой уже второй десяток лет справляемся своими силами, и еще десятка два будем точно так же справляться.
- Знаешь, ты просто мастер неожиданных предложений.
- Обжился здесь, значит… - Шандир кисло усмехнулся. Усмешка против воли переросла в зевок. – Ну, послезавтра утром все станет ясно.
Они снова пустили по своему маленькому кругу вино, а потом беседа перетекла в привычное мирное русло, и оба, безмолвно сговорившись, больше не упоминали ни о Тенях, ни обо всех тех темных происшествиях, опутавших Таргайю, Киор и весь Миваэнар.
А потом было еще вино.
И сказки.
Потом Дайне казалось, что он спросил о том, расскажет ли Шандир ему обо всем, что узнал о Тенях на Севере, и тот, прежде чем зарыться лицом в расшитые подушки, утвердительно кивнул.
44.
Утром, оставив друга доглядывать его сны, Дайна медленным шагом добрался до «Колеса». Еммер Фаисса, миловидная пухленькая дочка трактирщика, благодаря покровительству которой он смог переселиться на чердачок «Колеса» вместе с почти неотлучным Хесме, уже хлопотала на кухне и в зале, подбадривая сонных подавальщиков и помогая кухаркам. Хесме нашелся в обеденном зале – бывший посыльный дымил трубкой и ничего не делал.
Ныне Помощник был на услужении у Дайны, добровольно попросившись принять его в качестве лакея. Тогда, будучи еще одиноким покинутым мальчишкой, Дайна с радостью взял его на службу. Таким образом, юноша приобрел верного помощника, а Хесме - желанный покой и однообразную жизнь, и, пока исправно получал свое жалованье, не жаловался, наслаждался своим существованием и изредка прибирался в их с хозяином комнатушке.
С Хесме они перекинулись взглядами. Помощник вопросительно вскинул брови, но Дайна покачал головой – лучше поговорить с ним, когда он уже сможет определиться с решением.
Стоило только завернуть за угол, где раскинулся недоступный для зрения ранних посетителей коридор, как к нему подлетела Фаисса, горячо прижав его к себе. Она никогда ничего не говорила ему после его отлучек, но весь день потом Дайна ловил на себе ее укоряющий грустный взгляд. Девушка напоминала побитую собаку, и это было ему неприятно.
- Я принесу тебе завтрак, - шепнула она и, выпустив, торопливо засеменила на кухню.
Дайна отрешенно улыбнулся вслед и побрел наверх.
Он долго привыкал к низким балкам, о которые было легко стукнуться головой, но, достаточно щуплый и невысокий, как и все киорцы, он не испытывал тут такого дискомфорта, какой, наверное, ощутил бы Шандир, доведись ему тут оказаться. В углу были сложены книги – полок у него не было, - одежда развешена на потолочной балке, там же на перекинутую цепь была подвешена лампа, которой пользовался в основном Хесме, не в силах долго поддерживать магический светильник. Чердак был, в общем-то, большим, но казался тесноватым из-за темного дерева досок и маленьких оконец, не пропускавших много света. Когда поднимался ветер, здесь свистал сквозняк, и Дайна зябко ежился в своих одеялах, стоически отвечая Фаиссе, что здесь вполне уютно.
Он рассеянно окинул взглядом свои вещи. Где-то была дорожная сумка… давно он ее не видел. В ней же на дне лежала брошь Альверов, которую он хранил на свой страх и риск.
Что ему дает учеба у Талайна? Пропуск в Орден? Но ведь он не отличается от среднего студента Таргайской Академии. Да, за три года он вогнал в себя порядочную часть того, что учат десять лет, но… Но.
«Я всегда хотел посмотреть мир. Тот, о котором рассказывает Шандир. Я вернулся домой, но моего дома тут уже нет. Отчим умер, его семья уехала на материк в свои владения, мои детские друзья меня не узнают, а улицы стали чужими.»
Юноша выглянул в окно, на покатые крыши окрестных домов.
Что бы он себе ни внушал, Таргайя ему нравилась. Местные замкнутые и торопливые люди, каменные улицы, Хемонна, разливающаяся своими притоками-щупальцами по всему городу, пролеты мостов, изящно одетые в мраморные кружева парапетов…
В комнату постучалась Фаисса. Ее доброе круглое лицо, каким оно было всегда, словно это была влитая фарфоровая маска, лучилось довольством домашнего уюта.
К Талайну он решил не идти – время уже перевалило за полдень, да и он чувствовал себя не в состоянии сидеть за книгами.
- Дайна… - робко начала Фаисса.
- А?
- Батюшка хотел поговорить с тобой.
Дайна едва не скорчил гримасу. Отец Фаиссы был единственным, что не числилось в ее достоинствах. Вяло кивнув, он поблагодарил ее за завтрак, и девушка, бросив на него заботливый взгляд, ушла.
Прикончив без аппетита ароматно пахнущий омлет, он спустился вниз, к апартаментам местного владыки. Старик Еммер был плотным, как и его дочурка, коренастым и красен физиономией. Он зарос бородой так густо, что не всегда были ясны эмоции, отражающиеся на его лице.
Юноша постучался, постаравшись принять серьезный и деловитый вид и вообще подумать о предстоящем разговоре.
- Анер? – сварливо спросила голова Еммера, высунувшись из двери и глядя на него с какой-то своей извечной подозрительностью. Ему следовало бы говорить «лорд Анер», но старик все время это опускал. Дайна, живущий практически нахлебником, на это не обижался. – Входите, молодой человек, входите…
Он потеснился от двери, пропуская вперед своего жильца, и самолично прикрыл следом дверь.
«Как запер меня тут», - поежился Дайна.
- Я тут подумал, Анер, что нехорошо оно как-то выходит, - старичок влез за свой стол. – Вы садитесь, садитесь… - Дайна послушно сел, и теперь Еммер мог сверлить его своими глазками. – Сколько уже моя Фаешка вас тут продержала? Два года почти?
Он только кивнул, не порываясь вклиниться в речь старика. «Ёхвинские библиотеки… интересно, где это? Я о них не слышал…»
- Вам не кажется, что вы поступаете бесчестно по отношению к бедной девочке?
- Что? – Дайна поднял взгляд и уставился на собеседника.
- Она устроила вас здесь, Анер, задаром… гм… можно сказать задаром. Любит вас, насколько может судить такой старик, как я.
- Я тоже очень люблю вашу дочь…
- Тогда за чем стоит дело, молодой человек? Фае давно ждет, что вы предложите ей руку и сердце.
- Руку и сердце? – эхом откликнулся обалдевший Дайна.
Еммер энергично закивал.
- Я, чего уж таить, предпочел бы, чтобы она нашла себе кого-то… гм… более определенно состоятельного. Орден Руки и Розы - оно хорошо, конечно, да и почетно, но, сами посудите, в наших кругах торговец выглядит как-то более… гм… определенно.
Дайна молчал, теребя пальцами нижнюю пуговицу на кафтане.
- Я… я думал, стоит сначала закончить обучение… чтобы быть способным… должным образом обеспечивать Фае… - запинаясь, выговорил он.
«Великий Тальрох, да какая разница, где это место…»
- Что ж, это дело долгое, а обесчещенной девкой ей ходить тоже не дело.
- Но…
- И с покровительством Эвениров тоже не пропадешь. Вы, конечно, живите пока, живите, Анер, но подумайте о будущем. И я не советовал бы вам откладывать ваше решение.
Доползши назад до чердака, он уселся на кровать, тяжело вздохнув. Потом запер дверь и принялся отыскивать дорожную одежду и необходимые вещи. Собрав сумку – она неожиданно легко нашлась, словно только и ждала, пока хозяин наконец образумится и вспомнит о ней, - он затолкал ее под кровать и стал обдумывать, что скажет Хесме. Раз он едет с Шандиром, слуга ему не так уж и нужен…
«Получай от моего лица деньги на содержание и сними на них себе где-нибудь домишко», - написал он Помощнику, а потом дописал, почувствовав укол совести: «Сегодня я пробуду у Шандира, и завтра уеду».
За окном уже темнело, когда он решил, что обо всем подумал. Оставив записку на лежаке Хесме, он очертил ногой вокруг себя круг и шагнул в Цирден.
Дайна неторопливо прошел по пустой таверне, без окон и мебели, в конюшню. Цет уперлась, разбалованная долгим отдыхом, и громко ржала, пока Дайна вытаскивал ее на улицу. Оглянувшись на таверну – не видит ли кто, - он пустил Цет легкой рысью.
Прямо как три года назад, - подумалось ему. Только тогда он оставлял позади полуразвалившуюся деревню и старое осевшее поместье.
Однако на этот раз своей цели он достиг безо всяких приключений. Ни тебе черных псов-духов на дороге, ни-че-го. Как всегда спокойная Таргайя, величавая и пышная.
- А я дверь смазал, - гордо сказал Шандир, пропуская его вовнутрь.
- Свои старые кости, видимо, тоже, - рассмеялся Дайна, ткнув пальцем в пятна на одежде товарища.
Шандир что-то весело проворчал, указал, куда бросить сумку, и вернулся к починке сбруи.
- Можно бы и отдать мастеровому… но ведь провозятся долго, - пояснил он.
- Зачем я все же тебе спонадобился, Шандир?
Энха, откинув со лба упавшие локоны, искоса на него глянул со своим привычным прищуром.
- Ты ни коготка не знаешь о Ёхвине, так?
Дайна покачал головой.
- Ох, непросвещенная нынешняя молодежь… - вздохнул Шандир. – До того, как Сивери стал Вольным Городом, и вообще городом, все ученые стекались в Ёхвин. Они делились друг с другом мудростью, ну и все такое. Потом повелась мода посмертно отдавать копию своих трудов в местную библиотеку, а потом туда просто начали свозить книги со всего света.
- А почему тогда про это место сейчас ничего не слышно? – Дайна незаметно перехватил у друга сбрую и принялся сам прилаживать ремешок на место, припоминая, как занимался этим в Анере.
- Лет сто назад под городом провалилась пещера… большая часть и людей, и зданий просто сгинула. Библиотеке повезло, она была на более прочной скале и просто просела. Почти половина ее оказалась затопленной, во вторую было возможно проникнуть. Ее взял под опеку Нириен, хотя земли, в общем-то, спорные. Сам посуди, был Вольный город, а стал ничей. Говорят, будто какие-то необычные люди сторожат там книги…
- Необычные?
- Необычные, - Шандир дернул плечами. – Почем мне знать, что это значит, я там никогда не был.
- Но так при чем тут я?
- Ты хорошо владеешь аланирским диалектом Северной речи. Сам понимаешь, каково сейчас отловить хоть одного аланирца, когда война.
Слова прозвучали коротко и сухо, но Дайна словно ощутил холодную пощечину. Вот так, мальчик. Ты все такой же бесполезный и жалкий. Просто понимаешь особые слова.
- Выедем завтра, - беззаботно продолжал Шандир, что-то уже проверяя в другом конце комнаты. – Чего тут-то торчать.
- Действительно, - с безразличным выражением на лице отозвался Дайна.
К оглавлению.
@темы: блокнотомарательство, Птицы, Цирденские сказки