cabbages and crime
60.
Многого не было у Хесме – богатства, благородных кровей, доброго коня, а не ушлой кобылы, - но пускай за жизнь свою он ни разу не скопил больше золотого фадеска, зато сметливости и мудрости набрал полный мешок. Он не сказал ничего Дайне, удрученно собирающему малочисленные пожитки в дорожную суму, только не спешил ничего укладывать сам и оказался прав. Никому из них не было ведомо, что за дела держат Талайна, однако из Сивери он уезжать не торопился, и Хесме это приметил. Так что вместо пешего пути до Верхнего квартала Дайна ежеутренне седлал понурую Цет и трясся по каменистой дороге до Круга, где его встречал учитель, безмолвно указующий перстом на изучаемую сегодня главу в фолианте.
Шандир не стал изменять своих приказаний, даже несмотря на появление лорда Эвьи. Так что Хесме ничего не оставалось, кроме как отнести порученную ему книжку Немандариэльтису Горелому.
Он попытался несколько раз ее пролистать, любопытствуя, что же в ней нашел лорд Эвенир. Однако и на Хэтнэ Кнэс читая не ахти, в похлебке из чужеземных языков он совершенно не разобрался. Что ж, наверное, оно и лучше так, меньше знаешь, крепче спишь. И, удовлетворив засим свой интерес, он завернул книгу в холстину и побрел на улицу Тринадцати Звезд.
В лавке хозяйничал подмастерье; мальчишка был уже и сам выгоревший и бесцветный, совсем как его хозяин. Он бойко расхваливал какой-то порошок дородной леди, утянутой в бархат, и Хесме дождался, пока она не уйдет. Орден, долгое время соседствовавший с городом, распространил влияние колдовства, обрядов и простой магии, доступной и кухарке, чтобы пышечки выходили вкуснее. Потому народ в Сивери, привыкший к волшебству и чудесам, зачастую вместо аптекарей и лекарей шел за советом к алхимикам, надеясь, что их едкие смеси продлят им жизнь вернее, чем травы знахарей. Дошло со временем и до того, что врачеватели начали перекупать ртуть и мышьяк у своих конкурентов, чтобы сделать свои лекарства и припарки действеннее. Но люди по старинке все равно наведывались к алхимикам: когда кровопускание да белена не излечивают, когда сунутый под язык чудодейственный камень с вырезанным на нем знаком не помогает, авось выпить тошнотворно булькающее варево вернее будет. Лекари на это с сомнением покачают головой, а алхимики пожмут плечами, да извлекут искомое из-за пазухи. Свинец да окиси дело дорогое, так что чем можем, тем и зарабатываем. А что больной после нашего зельеца совсем копыта отбросил, так то не наша вина, а, небось, Сестрам Сумерек вконец надоел корячиться. Нитка на их клубке перетерлась, пора отрезать.
- Что тебе, господин? – сипловато спросил подмастерье, устало упираясь локтями в стойку. Круги под его глазами были темнее его черных глаз. Не иначе южная кровь… Бедняга, не так еще намучается – Немандариельтис даже Круг успел довести своими запросами и условиями, а такого заморыша и вовсе в могилу сведет.
- Хозяин мне твой нужен.
- Занят он.
- Передай, друг его велел прийти, лорд Эвенир. Личное дело-то.
- Ааа, - то ли ответил, то ли зевнул мальчик и, оставив дверь приоткрытой, ушел в соседнее помещение. Хесме успел заметить реторты на столе, да еще неясного предназначения прибор, посверкивающий стеклами, но тощая спина подмастерья умудрилась все загородить – вот ведь талантище загораживать, интересно, бурдень свою в колбах так же хорошо мешает, как обзор закрывает, - так что Помощник, покряхтев, пристроился на лавке у двери и стал ждать.
Неманд явно уговаривал ученика подождать. Только раздались его шаги, как вдруг прозвучал вскрик, что-то зашипело, алхимик бросился назад, некий агрегат заклацал, полилась вода, раздались ругательства, потом торжествующий возглас - «Все как надо, все как надо!» - и Неманд с одухотворенным выражением лица высунулся в комнату. Он поседел еще больше, чем раньше, зато теперь он был при бровях.
- Чем могу служить посланнику моего давнего друга? – он приветственно взмахнул рукой, умудрившись к завершению этого витиеватого жеста стянуть с себя толстую кожаную перчатку, явно видавшую виды.
- Лорд Эвенир велел мне отнести вам эту книгу, - он вежливо кивнул. Алхимик не принадлежал к дворянскому роду и не был ни под чьим покровительством – но, тем не менее, он был далеко не последним человеком в рядах Круга, и с этим стоило считаться. Да и Хесме отвык уже с кем-то держаться наравне, всё кланяйся да кланяйся. - Ему нужен перевод.
Он осторожно опустил книгу на щербатую стойку. Повертев ее в руках и пролистав, Неманд хмыкнул.
- Ему нужна оценка стоимости? Даже не читая, могу сказать, что вещица редкая, какой-нибудь любитель бессмысленной старины отдаст за нее порядком, однако практической пользы от нее никакой. Сборник грубых, недейственных поделок. Впрочем, в Теоссе они все такие…
Хесме только пожал плечами, совершенно не понимая, о чем ведет речь алхимик. Маги Киора испокон веков спорили до хрипоты с заклинателями из Теоссы, и притом нириенские колдуны и зельевары имели на ворожбу свой собственный взгляд. И, естественно, тоже имели свою точку зрения в этих постоянных перепалках.
- Он просил перевести.
Неманд выглядел недоуменным. Он пролистал книгу более внимательно.
- Я не возьмусь за эту прихоть просто так, - пробормотал он. – Хоть бы от этого толк был, а так только время тратить…
- Он заплатит, когда вернется, - Хесме понятия не имел, чем Шандир собирается платить, но он же Эвенир, в конце концов, с этим-то разберется.
- Где он?
- Не сообщал. Отъехал на рассвете.
Алхимик принял вид еще более непонимающий, потом пожал плечами и неряшливо опустил книгу в карман кожаного фартука.
- Хорошо. Хочется ему, так хочется. За последние года это не худшая его блажь.
На этом они и простились, к облегчению Хесме. У него еще был Дайна, за которым нужно было следить.
61.
Дни Альвера ове Даэнры, последнего отпрыска своего рода, крепко заросли рутиной – и недели не прошло. Талайна, казалось, ничто не могло пронять, и бегство ученика было чем-то, приснившимся только Дайне. Занятия начались с того же места, где прервались, Талайн не вымолвил ни слова укора, лишь изредка отпускал колкие насмешки, косвенно связанные с уходом ученичка, да придирок стало еще больше. Если в Таргайе юноша старался иногда задерживаться у наставника, чтобы прояснить какой-то сложный вопрос или почитать его книги, сейчас он стремился убежать назад в город, как только учитель вяло махнет рукой, отпуская его.
И как только свершался заветный жест, он кубарем скатывался по лестнице, расталкивая других шумных подмастерьев. Он мог бы познакомиться с кем-то из них и вернуться к привычным уже разбитным увеселениям студиозусов, выбиравшихся в город шумною толпой и зарабатывающих себе вечернюю чарку пива простыми, хоть и зрелищными, фокусами, привлекавшими в облюбованные алльяновскими оболтусами трактиры посетителей. Но ему было не до этого, и потому он мчался в конюшни, торопливо седлал лошадь, не проверяя лишний раз ремни, и гнал Цет вниз по склону, обгоняя повозку, везущую менее удачливых подмастерьев и Помощников, недостаточно богатых, чтобы иметь свою лошадь. Дайна не задумывался, что будет, когда Цет не станет, а если и задумывался, то, видимо, целиком уповал на Шандира, на его Дом и на его золото.
В общем, Дайна летел как стрела в Сивери, где у него не было никаких дел, зато вместе с тем не наблюдался и Эвья ове Талайн. После отъезда Шандира распогодилось, так что Дайна некоторое время просто бродил по городу, заглядывая в лавки и раздражая торговцев тем, что ничего не покупает. По вечерам его можно было найти в «Кленовой стреле» - он играл в зале на флейте, развлекая постояльцев. Кто-то уже просто заглядывал выпить медовухи и послушать игру, на радость Койни, которого радовали и мелодии, и доход.
В уголке каждый вечер просиживал Хесме, пуская колечки дыма из трубки – он следил исподтишка за своим подопечным и господином, чтобы тот не натворил глупостей. Дайна почти и не помнил о нем; зато частенько вспоминал о родительском наследстве, надежно запертом в подвале все больше и больше разваливающегося особняка Альверов. Он жалел, что у него нет с собой доставшейся ему книги, которая уж точно не чета той непонятной книженции, украденной его другом, и пусть он прочитал ее от корки до корки, ему вновь хотелось заглянуть внутрь, увидеть угрожающие иллюстрации, почувствовать себя особенным. Она так и лежала в родимом подвале, надежно запертая колдовством на крови. Брать ее с собой было слишком рискованно.
Когда в зале было еще мало народа, вниз спускалась Гильнари. Взгляд у нее был понурый и злой, в руке зажата деревянная коробочка. Внутри этой коробочки была страница, выдранная Шандиром перед отъездом и оставленная ей. Поедая свой скудный, лишенный всяческого разнообразия ужин, она слушала игру Дайны, и день ото дня ему это начинало все больше льстить. Особенно радовало его, когда, отставив в сторону тарелки и кружку, она не уходила сразу, а прислушивалась и иногда водила по столешнице пальцем, следуя за мелодией. Юноша уже находил ее совершенно не раздражающей и даже жалел ее. Она была абсолютной противоположностью его прошлой любви, Фаиссы. Говорить с ней, впрочем, было мукой – каждый раз он опасался, что маленький кулачок Гильнари решительным ударом свернет ему нос. Пусть никогда она не доходила до рукоприкладства с момента встречи в библиотеке, однако вид у нее всегда был такой, словно вот-вот дойдет.
К концу второй недели она присмирела. Дайна счел, что она просто обвыклась в городе и их компании, лишенной сиятельной персоны Шандира, которого она ненавидела больше, чем всех остальных. Хесме же, чья мудрость прошла очередное испытание, первым понял, что дело тут не в этом. Он видел на ее лице изможденность, на щеках бледность, а в движениях вялость, словно еще день-два, и она сляжет в постель. Злость Гильнари никуда не ушла, просто она слишком обессилела, чтобы постоянно ее провлять.
Зная ее характер, Хесме подозревал, что к себе в комнату она его не пустит. Но то ли вид горячих свежих пирожков с кухни, которые он принес с собой, смягчил душу Гильнари, то ли ей было еще хуже, чем казалось со стороны, но она пригласила Помощника пройти внутрь.
- Что-то от нашей светлости? – через силу осведомилась она, опускаясь на стул перед окном. Ставни были распахнуты, несмотря на то, что женщину сотрясал легкий озноб. Сухо поблескивало солнце на камнях мостовой, в стеклах богатого дома напротив, на горных вершинах вдалеке. Взгляд Гильнари скользил по пейзажу, словно она искала в этом какое-то облегчение, но Хесме, не слушая слабых возражений, закрыл окно и накинул на ее костлявые плечи одеяло.
- Ты больна.
- Очевидно.
- Я могу привести лекаря, вид у тебя весьма неважный.
Она явно собралась спорить, но, набрав в грудь воздуха, замерла, а потом покачала головой.
- Тут не лекарь нужен, - она приподняла на ладони свой коробок и приоткрыла крышку, чтобы Хесме смог увидеть листок. – Я проклята, меня связывает заклятие, и без этой книги, которую уволок Эвенир, приятнее выпустить себе кишки, чем терпеть свое бытие.
- Не думал, что бывают такие сильные заклинания.
- Оно все время приказывает, чтобы я вернулась назад. Когда книга рядом, оно приказывает защитить ее. Я не знаю, что за тварь так поворожила когда-то над Ёхвином, но, видать, без крови там явно не обошлось, - она слабо оскалилась.
- В Нириене были последователи Запретной магии? - удивленно спросил Хесме.
- Не удивлюсь, если есть и сейчас. Они много где есть, на самом деле, и если Север думает, что вытравил их, то ошибается. А тогда… чтобы магия стала запретной, надо, чтобы ее сначала кто-то додумался запретить?
Хесме отвел взгляд, чтобы не видеть ее ухмылку.
- Если лекарь тебе не поможет, то, может, хоть бы молока погреть? Думаю, раздобуду уж чуток у кухарки.
- Лучше иди прочь и забудь думать об этом. Все есть уж такое, какое оно есть, и ничего ты с этим не поделаешь. Заботься о себе, в конце концов, остальные и без тебя проживут.
Гильнари отвернулась, и Помощник невольно почувствовал облегчение. Ему не нравилось ее надменное лицо, оживившееся лишь от того, что было задето ее достоинство, и ее тон, и слова, но раз уж взялся помогать, надо было довести дело до конца.
- Я отведу тебя в Круг.
Лицо бывшей смотрительницы, когда она обернулась, было перекошено изумлением.
-В Круг? Меня?
Хесме покивал.
- Они всегда разбирались… с подобными вещами. Не только же они Разломы ищут, да в Цирдене синиц считают. Ночку протянешь еще? А завтра с утра и пойдем.
Женщина некоторое время молчала, потом медленно кивнула.
- Вот и славно, леди Гильнари. Бездействие да отвадит, а дело да подсобит.
Выйдя за дверь, он некоторое время постоял рядом, ожидая, что по полу просочится сквозняк из вновь открытого окна, однако, судя по всему, Гильнари больше не отворяла ставни.
62.
Хесме встал рано, чтобы успеть нанять повозку – как назло, сегодня в Орден никто не отправлялся, чтобы отвезти припасов, строительных материалов, новой парчи на занавеси или прочих мелочей, поддерживающих замок и его обитателей в благопристойном состоянии, и приткнуться было не к кому. Гильнари смиренно дожидалась его в своей комнате – еще более осунувшаяся и бледная, чем вчера. Когда Помощник осведомился о ее состоянии, она покорно ответила, что почти не спала.
- Страшно, что во сне я стану одержимой, и пойду за книгой и потом в Ёхвин, Тени б его побрали. Меня так мучает это ощущение, что как бы и днем со мной такого не приключилось.
Хесме мог только понуро покачать головой – что на это скажешь, он не целитель и не маг, чтобы что-то хотя бы посоветовать.
- Ничего-ничего, Круг что-то да придумает.
- Если хотя бы пустит меня внутрь, - отрезала женщина.
На миг в ее голосе зазвенела прежняя сталь, однако, стоило ей взобраться в скрипнувшую повозку, как голова ее устало опустилась на грудь, и волосы упали на лишенное выражения лицо.
Они немного подождали Дайну, который изъявил желание проводить Гильнари до резиденции Алльяни, хотя особой необходимости в этом не было. Но что спорить с господином, хочется так хочется, может, больная, увидев лишнюю заботу, чуть оживится. Однако женщина так и не подняла головы, даже не откликнулась на приветствие. Дайна озадаченно глянул на своего слугу, но Хесме лишь пожал плечами.
Он уже начинал жалеть, что оповестил вчера своего хозяина о состоянии Гильнари. Было бы легче, если бы он все сделал сам.
Дайна постоянно придерживал норовящую свернуть в сторону Цет, чтобы та не обгоняла неторопливого мула, впряженного в повозку. Поглядев на солнце, юноша подумал, что уже опаздывает, однако не придал этому значения. Хесме ехал молча, сосредоточенно правя повозкой, которая в этом особо и не нуждалась, Гильнари же смотрела на коробочку в руках.
Так и достигли они замка.
Оставив Хесме и Гильнари у входа – не парадного, естественно, громадные двери, ведущие в главную залу, были заперты, - Дайна торопливо вручил Цет мальчику-конюшему и побежал по еще пустым коридорам в восточное крыло, где сейчас занимал комнату Талайн. Как и всем высшим чинам Круга, ему выделялось помещение в стенах замка, пока он не отойдет от дел или героически не погибнет. В последнее время, по правде говоря, чаще случалось первое, если, конечно, поражение в битве со временем в просиженном кресле не считается за подвиг, совершенный во имя Ордена.
Забыв постучаться, он влетел в дубовые двери, наткнувшись на лакея. Тот одарил его холодным взглядом и поклонился. Дайне всегда чудилась в этом жесте насмешка, усугубившаяся после его побега и достаточно позорного возвращения, и он давно уже жаждал как следует отколотить нахального холопа. Но сейчас такой возможности явно не было, да и не представится, похоже, никогда.
Слуга отворил перед ним вторые двери, и Дайна, пробормотав наивежливейшее из приветствий, с поклоном прошел внутрь. Дверь за ним осторожно прикрыли, хотя явно не настолько, чтобы полностью приглушить доносящиеся из комнаты звуки. Юноша снова вскипел, но поделать ничего не мог – Талайн либо никогда не замечал излишней любознательности своего челядинца, либо не считал нужным придавать этому значение.
- А вот и юный сударь Анер. Что, петухи нынче стали петь позже?
Дайна уставился на тень Талайна, легшую на полированные плиты перед ним.
- Прошу прощения, мастер Талайн, - выдавил он из себя.
- Задержишься сегодня.
- Слушаюсь, мастер Талайн, - еще более тихо произнес он.
Тень на полу кивнула.
- Садись.
Дайна шмыгнул в свой уголок, за специально установленный для него стол. Нужную страницу в цирденовском бестиарии он заложил вчера, но сделал вид, что потерял ее, и торопливо стал пролистывать книгу, пытаясь собрать мысли для того, чтобы изложить свою просьбу.
- Мастер?
- Да? – Талайн не оторвал взгляд от карты, на которой что-то отмечал. В комнату зашел Помощник, Дайна не мог вспомнить его имени, хотя приходил он сюда часто, и подал Талайну конверт. Юноша дождался, пока тот выйдет, и продолжил:
- Не могли бы вы помочь… - он сбился, замялся, и спустя несколько мгновений начал заново: - Не могли бы вы принять одну женщину? Она пришла в Круг попросить…
- Вот пусть Круг и говорит с ней. У нас с тобой тут есть свои дела, - Талайн с хрустом надломил сургуч.
Дайна привстал из-за стола.
- Сядь, Анер. Ты и так задерживаешься сегодня, не усугубляй свое штрафное время. Если проблемы этой… женщины так для тебя важны, будь добр проучиться, как положено, а потом мы обсудим это еще раз.
Юноша с бессильной злобой кивнул и рухнул назад на стул. К тому времени, как он закончит, Хесме, вероятно, уже отыщет кого-то, и кто-то еще снимет проклятие с Гильнари, а он, Даэнра, опять останется не у дел, беспомощный маленький мальчик, который не может помочь, даже попросив кого-то о помощи.
С яростью он заскреб пером по бумаге, делая свои записи. Бестиарий щерился тысячами пастей, сверкал когтями, яростно хлестал разнообразными хвостами, от пушистых, как у котов, до облезлых крысиных, от куцых кроличьих до огромных, сверкающих чешуей драконовых, тут крылья, тут лапы, тут лик, похожий на человеческий, но со звериным оскалом… Талайн, иногда проходя мимо и заглядывая в книгу, ставил перед ним склянки с костями, с порошками из зубов и когтей, черепа, и требовал перечислить свойства каждого куска цирденского зверя. Дайна, нервно ерзавший на стуле, не в силах дождаться конца урока, путал ответы и торопился, перечисляя зазубренное. Штрафное время в итоге увеличилось еще на час. Постепенно, пока тени на полу укорачивались и переползали, а потом снова удлинялись, он угомонился; надежды успеть все равно не оставалось.
Талайн в очередной раз склонился над его плечом, проверяя тщание ученика, и поставил перед ним небольшое чучело.
- Горный кналь, безобидный, гоняет мелких духов, - бесстрастно ответил Дайна.
- Польза?
- В магической практике – никакой, но из шкурки выходят хорошие кузнечные перчатки, толстые такие… - Дайна замолк, поняв, что на заднем плане раздаются сердитые голоса. Талайн тоже замолчал, прислушиваясь, пересек комнату и, отодвинув задвижку, открыл окно. Дайна, вскочив из-за стола, приник к ближнему окошку, но, понимая, что через частую раму ничего не видно, не дожидаясь разрешения, распахнул ее и высунулся наружу.
- …и вы называете себя Кругом? Сборище дармоедов! И это знаменитый Орден, защищающий Север от цирденских порождений и Запретной магии! Защитники людей! Пышная дыра с прогнившим нутром!..
Дальше последовала череда настолько бранных слов, что Дайна даже слегка смутился. Взобравшись на широкий подоконник, он высунулся дальше наружу, придерживаясь за горгулью-водосток на карнизе. Теперь ему был виден внутренний двор, однако открывшаяся картина вовсе не придала ему радостного расположения духа. На крыльце стояла Гильнари, яростно выкрикивающая свои проклятия закрытой двери. Из окон уже высовывались лица – гарнизон сурово хмурился, не зная, что делать, подмастерья переговаривались между собой и посмеивались. Гильнари резко запнулась, когда Хесме осторожно тронул ее за плечо. Когда она на мгновение повернулась к нему, Дайна увидел, что ее глаза покраснели, а по щекам текут слезы. Дрожащими руками она оттолкнула от себя Помощника и снова воззрилась на дверь, с презрением плюнув на порог. Это действие словно отняло у нее все последние силы, и она покачнулась, крепко прижав к груди свою коробочку.
Дальше Дайна смотреть не стал. Не реагируя на гневный возглас Талайна, он соскочил с подоконника и рванулся прочь. Однако он не успел даже переступить порог - лакей Эвьи крепко схватил его за руку и втолкнул обратно в комнату, став около дверей.
- Мастер Талайн, выпустите меня, я должен… - гневно начал он.
- Кто эта женщина?
- Пожалуйста, мне надо…
- Говори, кто эта женщина! – прорычал Талайн.
Повисла тишина, в течение которой юноша с нарастающей паникой смотрел на своего наставника, до сего момента ни разу не выходившего из себя.
- Ей плохо…
- Анер!
Дайна почувствовал, как слезы щиплют его глаза.
- Мы забрали ее из Ёхвина… я и Шандир… лорд Эвенир… С книгой. Но на ней лежит ёхвинское колдовство, и еще немного, и это ее убьет.
- Значит, это правда?.. – Талайн отступил на шаг назад, глядя на него с каким-то странным выражением, которое юноша никак не мог понять.
Дайна закивал.
- Ша… лорду Эвениру нужна была зачем-то эта книга, я не знаю зачем, мастер Талайн, правда не знаю, но из-за этого мучается Гильнари, потому что книга сейчас не у нас…
- Какая книга?
Дайна запнулся, глядя на словно высеченное из камня лицо наставника. Шандир ничего не говорил о важности книги, но почему-то рассказывать что-то о ней казалось ему не самой подходящей идеей.
- Глупая книжка сказок.
- Сказок? Бастард Эвениров, конечно, тот еще дурак, но воровать проклятую книгу из-за сказок даже он не будет.
Юноша снова вспыхнул, услышав оскорбления в адрес своего друга, но, в который раз, поделать он ничего не мог.
- Я жду ответа, Альвер.
Мир вокруг него поплыл, и он даже не заметил, как на мгновение перекосилось лицо его учителя.
- Альвер? Но…
- Я все знаю о тебе, мальчик. Я знал твоего отчима и знал, что тебя отправили в Анер ребенком. Не знаю, какие духи столкнули нас в Стенекте, но они явно заботились о тебе. Надеюсь, ты не хочешь не оправдать моего доверия к тебе?
Паника сменилась настоящим ужасом, и он невольно дернулся прочь, однако лакей снова схватил его и толкнул вперед.
- Книга об артефактах. Бесполезных, давно сгинувших артефактах! Все сказали, что это бестолково и бессмысленно, но эта книга упала на него со шкафа в архиве, когда был пожар, а он с поездки в Аланир сам не свой, схватил ее и…
- Теперь замолчи, достаточно! – вскрикнул Талайн, отворачиваясь, однако Дайна упорно шагнул вперед, высвободив свою руку.
- Почему вы молчали, если знаете? Вы могли бы уже сто раз меня сдать!
- Проку мне от этого? Ты щенок, а твоя семейка давно обратилась в пепел. Ты не можешь запомнить простейших заклинаний – от тебя ли ожидать разрушительной Запретной магии? – лицо Талайна пересекла усмешка. – Мне плевать, кто ты такой, пока ты мне верен.
Неприятное чувство охватило Дайну на этих словах, такое, что ему снова захотелось кинуться прочь, хоть бы и через окно.
- Иди уже, выгони эту девицу отсюда, пока ее слова не начали превращаться в настоящие помои! – вдруг прикрикнул на него Талайн.
Большего приказа и не требовалось. Путь больше никто не преграждал, и он быстрее северного ветра вылетел в коридор, убегая прочь от этого жуткого места, от этого страшного человека, который знал его истинное имя.
63.
- Они отказали нам в помощи, господин Даэнра… - развел руками Хесме, когда юноша вылетел во двор.
- Выгнали нас на улицу словно шавок! – рявкнула сквозь слезы Гильнари. – У нас война, у нас война, нет времени и людей, чтобы помогать всякому отребью!
Дайна попытался прикоснуться к ней, утешить, но женщина яростно отбросила его руку.
Под взглядами потешающихся подмастерьев они покинули замок. Хесме немилосердно подстегивал мула, однако ленивое животное не тяготело к спешке. Дайна нервно елозил в седле, борясь с желанием отправить Цет в галоп.
Небо над Сивери было ясным, корабли покидали гавань, радуясь попутному ветру, но у всех троих были свои проблемы, мешавшие радоваться тому, что жизнь идет своим чередом.
В тот вечер Гильнари покинула “Кленовую стрелу», обосновавшись в захудалой гостинице неподалеку, словно бы настолько соприкасаться с Кругом было для нее отвратительно… Спустя пару дней к ней прибыл младший лекарь из Круга, сказав, что он от господина Анера, хотя, разумеется, Дайна никому не мог ничего приказать. Со страхом он ожидал, чего именно Талайн потребует в расплату за услугу, но учитель молчал.
Заключенная в пределах выписанного рунами кольца, Гильнари приходила в себя; спустя пару дней уже с жадностью набросилась на принесенную Хесме еду. Один раз приходил к ней и Дайна; накативший стыд не дал ему даже отворить дверь, и так он и ушел, оставив у порога принесенные цветы. Служанка нашла их и, воровато оглядевшись, унесла и поставила у себя в каморке.
Коробочка продолжала висеть на тесемке у Гильнари на шее, но голоса уже перестали зазывать ее в Ёхвин. Четыре на три сажени простора было у нее, за ними снова начинались прежние муки.
Теперь слабость подкашивала Дайну, но с его напастью, увы, поделать было нечего. Страх твердил ему только одно: бежать, но паника не давала решить, куда. С надеждой он ждал возвращения Шандира, который, конечно, что-то да сообразит, вытащит его, все уладит, как раньше.
Последний, впрочем, в этот раз не заставил ждать себя слишком долго.
К оглавлению.
@темы: блокнотомарательство, Птицы
-
-
15.10.2013 в 17:48Аааа это так трогательно
я серьёзно
меня распоняшило ровным слоем по клавиатуре, когда я это прочитал :3
-
-
15.10.2013 в 21:57А ведь мог себе всю жизнь перевернуть в этот момент :с Если бы постучался.
-
-
15.10.2013 в 22:33-
-
15.10.2013 в 22:37-
-
15.10.2013 в 22:39-
-
15.10.2013 в 22:44-
-
15.10.2013 в 22:50-
-
15.10.2013 в 22:50